Я понял, на самом деле она ехала туда, чтобы шпионить за Дамблдором.
Пересылай мою почту, а еще тебе придется взять на себя координацию переговоров по поводу этого грязнокровского законопроекта она внимательно посмотрела на меня, я ответил ей таким же взглядом, молясь, чтобы она не прочитала в нем моих мыслей. Фадж прогнулся. Ты знаешь, с чем он согласился на вечере у Эглантины?
Законопроект мисс Армы? невозмутимо спросил я. Взрыв внутри зарычал, вспучился
языками пламени и, казалось, в этот раз достал до горла.
Именно он. Я уезжаю, так что именно тебе предстоит устроить так, чтобы он оказался почищен от всего лишнего. Думаю, тебе легче всего будет общаться напрямую с Перегрином. Я попросила его встретиться с тобой завтра.
Я кивнул, думая о том, как мне удастся провалить это задание, не привлекая к себе подозрений.
Еще. Ты должен найти информатора Армы, жестким голосом продолжала Амбридж. Я не знаю, как ты это сделаешь, но, я думаю, после она осеклась, словно сказала что-то лишнее, потом довольно улыбнулась и продолжила: Я думаю, мы с тобой согласимся, что он есть, и где-то достаточно близко.
Я понял, что Амбридж вспомнила доклад Макнейра. О том, что кто-то помешал ему выполнить задание. Скорее всего, именно это окончательно уверило ее в том, что был некто поддерживающий Айи из тени.
Она действительно организовала все это. Хотела убить Айи. В ушах зазвенело. А Гамильтон теперь мертв. А Амбридж принимает поздравления и улыбается, думая о случившемся.
В голове появилась странная мысль, врезалась в мозг, словно раскаленный осколок.
А что если я сейчас достану палочку? У меня получится?
Сердце застучало быстрее.
Перси? недовольно переспросила Амбридж. Я понял, что уже некоторое время не отвечал ей.
«У тебя бы получилось».
Я все еще придерживаюсь мнения, что это не был один человек, сказал я, надеясь, что, чтобы убедить меня, она выдаст что-нибудь важное. Но я могу
Я ценю твое мнение, отрезала Амбридж. Просто найди его.
Может быть, это снова была проверка? Холодные размышления потонули во все повторявшихся словах.
«У тебя бы получилось».
Кто такой Ланс Гамильтон? спросил я.
В глазах Амбридж просквозило удивление.
Он один раз приходил к министру, но не дождался его, а недавно я видел приказ о посмертном пособии, уточнил я.
Амбридж кивнула моим словам, словно приняла какое-то решение. Ее вид стал гораздо серьезнее обычного.
Наверное тебе лучше узнать, медленно произнесла она. Ланс Гамильтон это мракоборец, которого мы отправили к Дамблдору. Он был убит позавчера ночью.
Взрыв снова ожег меня.
Я надеюсь, ты не обольщался на счет директора? спросила Амбридж, посмотрев на меня. Во всяком случае, больше уже нет, она усмехнулась.
Я понял, что слегка дрожал. Потому что она пыталась перевернуть все с ног на голову, и это получалось достаточно складно. Так уж вышло, что теперь я был уверен, что она врет, но сколько же подобного она проворачивала раньше? Дело же в правильной подаче?
Ну, вижу, тебе есть о чем подумать, усмехнулась Амбридж. Тогда иди. Надеюсь получить результаты в самом скором времени.
«У тебя бы получилось».
Пальцы прикоснулись к рукоятке волшебной палочки. Вот она, здесь.
«У тебя бы получилось».
Я поднял руку и несколько раз нажал кнопку звонка. Послышался звон, потом наконец дверь открыли.
Айи, сказал я, можно?
Я все еще был в той мантии, в которой я обычно ходил в Министерство. Ничего удивительного, ведь я сразу же отправился сюда.
Перси, без особенного удивления отозвалась та. Я работаю, она открыла дверь пошире, небрежно указав на стопку бумаги, лежавшую на столе. Мое же внимание, как всегда, на мгновение сосредоточилось на масках, развешенных в ряд на стене. Деревянные лица были изображены с закрытыми глазами-щелями, как будто спящими. Или мертвыми.
Я ненадолго.
Она пожала плечами, пропуская меня внутрь.
Ты ушел раньше? Непохоже на тебя.
Я кивнул и, усевшись за стол, уставился на длинную царапину на его темной поверхности, проглядывающую в прогалинах между листами бумаги.
Все вокруг серость, мой собственный голос слышался мне словно издалека, я с трудом узнавал его. Мне кажется, я больше не вижу никаких оттенков. Как будто ничто не хуже, чем что-то другое. Как будто даже убийство может быть простительным, таким же серым, как и все остальное. Как и все и всегда зависит от обстоятельств и целей.
Ты пришел рассуждать о философии? нетерпеливо прервала меня Айи.
Я рассмеялся.
Знаешь, бывают случаи, когда философские вопросы становятся крайне насущными.
Если тебе нужно мое мнение, скажу: есть непростительные поступки, и их довольно много, отрезала Айи, возвращаясь к бумагам. Я чувствовал, что, хотя она и старается казаться безразличной, мне удалось вывести ее из равновесия. Впрочем, это сейчас было совершенно не важно. Важно было услышать. Важно, чтобы кто-нибудь сказал.
Даже если ты убиваешь Волан-де-Морта? спросил я.
Да, отрезала Айи.
Я никогда не знал и до сих пор не знаю, почему она так думала,
но в тот момент это было совершенно не важно. Она говорила как раз то, что мне так надо было услышать, чтобы найти в себе силы не делать глупостей. Меньше всего мне хотелось знать ее доводы и начать выискивать в них логические неточности.