Отец с удивлением посмотрел на меня.
Дамблдор преследует какие-то свои цели, продолжал я, стараясь, чтобы мой голос звучал жестко, как будто я был оскорблен. Я не настолько глуп, чтобы верить всему, что он говорит.
Перси? отец был растерян, поражен моими словами.
Кто вообще видел, что Волан-де-Морт вернулся? Только Поттер? Знаете ли, мне этого недостаточно
Что ты говоришь! Ты хоть видел Гарри, когда он вернулся с кладбища?! Он же
Да как можно в это верить! перекричал его я. Только идиот мог бы поверить в эту байку! Понятно, что тебя давно уже никто в министерстве не воспринимает всерьез.
После этих слов отец явно разозлился. Нужно было еще немного, чтобы размолвка была убедительной. Он должен был в нее верить. И приходилось продолжать, хотя каждое слово, что я говорил, оставалось пульсировать кровоточащей раной у меня в мозгу.
С самого первого дня, чеканил я, мне пришлось сражаться с твоей поганой репутацией. Ты не знал? Тебя считают местным сумасшедшим! У тебя были возможности, а ты предпочел закопаться со своими маглами. Знаешь, я буду зарабатывать больше чем ты, а ведь года не прошло
И какая цена у предательства? с мрачной ухмылкой спросил отец.
Я заметил, что он побелел от негодования, но из последних сил держится, чтобы не сорваться. Это был первый и последний раз, когда я видел его таким.
Я сам выбираю сторону! выкрикнул я. И я буду с министерством. И знаешь еще что? Я объявлю всем и каждому, что больше не считаю себя частью этой семьи.
И вот теперь отец не сдержался. Он размахнулся и ударил меня по лицу.
Как ты можешь! процедил он.
Потерев горящую щеку, я со злобой посмотрел на него.
Прекрасно. Давно хотел съехать из этого свинарника.
Я развернулся и поднялся по лестнице в свою комнату. Чемодан собрался по взмаху палочки, я отправил его вниз, и он, едва не сорвав дверь с петель, оказался на крыльце.
Я прошел через гостиную, не говоря ни слова. Отец проводил меня разъяренным взглядом.
Перси, ты куда? крикнула мне вслед мать. Остановись!
Пусть идет, со злостью сказал отец, останавливая ее.
Прохладный вечерний воздух овеял мое горящее лицо. Отшвырнув в сторону стоявшие на ступеньках резиновые сапоги, я прошел через двор и захлопнул за собой калитку, взял в руки чемодан, трансгрессировал.
Освещенные фонарями и вывесками улицы Лондона вокруг меня сливались в мельтешение световых пятен. Голова была точно забита ватой, казалось, я вообще ничего не чувствовал.
Как во сне, я остановился, рассматривая афишу какого-то обшарпанного театра. Толстые черные буквы заголовка прорезали путь в мой разум, и он, словно радуясь случаю отвлечься, отчаянно ухватился за них. Как сейчас помню, в тот сезон ставилось нечто под названием «Собака Баскервиллей». Это и было написано на афише, а сразу под заглавием располагался рисунок злобной черной собаки с алыми глазами. Грима, одним словом. Вопрос, откуда мог появиться Грим в магловском спектакле, показался мне до странного увлекательным, и я в отупении таращился на картинку, пока в моей голове медленно складывались из кирпичиков шаткие и неуклюжие предположения.
Вы билет брать будете? донеслось из маленького окошка кассы. Представление сейчас начнется.
Сколько? спросил я.
Двадцать.
Я достал фиолетовую бумажку, и отпечатанная на ней кудрявая женщина в короне укоризненно глянула на меня. Забрав билет, я протащил свой чемодан мимо подозрительно оглядевшего меня билетера и устроился на последнем ряду шатких деревянных откидных стульчиков. Зал был наполовину пуст.
Я поставил локти на колени и уставился в пол. Свет погас. Мгновение темноты и тишины, когда стихли шуршащие беседы немногочисленных зрителей, а вступительная музыка еще не успела заиграть. Это мгновение было словно точка, и вот тогда я осознал, что все, что это было все, что теперь я был совсем один.
18. в которой появляется новый Верховный Чародей (короткий бонус)
Выборы в Визенгамот прошли гладко, даже, как он считал, слишком гладко.
Да, министр.
Дамблдор так ничего и не сделал? Фадж казался растерянным.
Нет, министр. Поздравляю вас, в общей сложности, наша фракция получила двадцать семь округов.
Да, конечно,
возникающее, когда ты видишь кого-то, кто проходит по той дороге, которая уже осталась за твоими плечами.
Но знаешь, в конце концов, важно осознавать, что это они тебя предали, она усмехнулась моему явному удивлению. Они предали тебя уже потому, что не смогли добиться для тебя наилучших возможностей. Скажешь нет? Обноски своих братьев, слава предателя крови, чудак-отец в забытом отдельчике такой себе стартовый капитал, она едва ли не рассмеялась.
Когда она снова потянулась к бокалу, ее рука двигалась немного неточно, и я понял, что она, по всей видимости, усердствовала. Внутри у меня закипал гнев, но мой вид оставался спокойным и заинтересованно-задумчивым. Амбридж продолжала, судя по всему, ей было искренне приятно, что к ней прислушиваются.
Главное вовремя осознать, что к твоей шее привязан камень, и сбросить его. Все эти высокие ценности Все это для того, чтобы удержать тебя внизу. Те, кто это отрицают, просто слишком слабы, чтобы понять правду. И они обречены подчиняться.