Тренч (смиренно и с благодарностью). Хорошо, дружище. Страшно вам благодарен.
Бланш, оставив отца в саду, направляется к калитке, ведущей на берег. Сарториус с Бедекером в руках проходит между столиками, садится неподалеку от Кокэйна и погружается в чтение.
(Обращается к Сарториусу.) Вы не возражаете, сэр, если я поведу Бланш к столу?
Сарториус. Пожалуйста, доктор Тренч. Сделайте одолжение. (Любезным жестом предлагает ему присоединиться к Бланш.)
Тренч устремляется вслед за Бланш в калитку.
Над Рейном разгорается закат, заливая все красным светом. Кокэйн, терзаемый муками творчества, строя гримасы, трудится над письмом. Заметив, что Сарториус наблюдает за ним, приходит в смущение.
Надеюсь, я не мешаю вам, мистер Кокэйн?
Кокэйн. О нет, нисколько. Наш друг Тренч возложил на меня трудное и крайне щекотливое поручение. Он просил меня, как друга семьи, написать его родным об одном деле, касающемся вас, мистер Сарториус.
Сарториус. Вот как, мистер Кокэйн! Ну что ж. Лучше вас никому это и не сделать.
Кокэйн (скромничая). Ну, это слишком сильно сказано, мистер Сарториус, слишком сильно сказано. Но вы видите сами, что такое Тренч. В своем роде отличный малый, мистер Сарториус. Прекрасный молодой человек. Но в таких семейных делах требуется соблюдение формы. Требуется такт. А такт это слабое место Тренча. У пего золотое сердце, но никакого такта. Решительно никакого. А ведь все зависит от того, как изложить леди Роксдэл. Но на меня вы можете положиться. Я знаю женщин.
Сарториус. Что ж, очень хорошо. Но как бы она к этому ни отнеслась,а меня, мистер Кокэйн, очень мало заботит, как люди ко мне относятся, я во всяком случае надеюсь, что, когда мы вернемся в Англию, мы будем иметь удовольствие видеть вас в нашем доме.
Кокэйн (очарован его любезностью). Мой дорогой сэр! Ваши слова обличают в вас истинного английского джентльмена.
Сарториус. Ну что вы. Мы всегда будем рады вас видеть. Но я боюсь, что отрываю вас от письма. Прошу вас, продолжайте. Не буду вам мешать. (Делает вид, что хочет встать, но остается сидеть и добавляет.) Впрочем, не могу ли я быть вам полезным? Например, уточнить какой-нибудь неясный для вас вопрос или даже если вы не примете это в обиду от старика помочь вам своим опытом, указать, например, в какой форме лучше преподнести те или другие сведения? (Кокэйн несколько удивлен. Сарториус пристально глядит на него, затем говорит медленно и многозначительно.) Я всегда буду рад оказать помощь другу доктора Тренча, любую помощь, насколько это в пределах моих возможностей и моих средств.
Кокэйн. Дорогой мистер Сарториус, вы, право, очень добры. Мы с Тренчем как раз ломали голову над этим письмом; и правда, есть тут один или два пункта, которые для нас не ясны. (Щепетильно.) Но я не позволил Гарри расспрашивать вас. Нет, ни в коем случае. Я указал ему, что будет гораздо тактичнее, гораздо деликатнее подождать, пока вы сами пожелаете дать нужные сведения.
Сарториус. Гм! Разрешите узнать, что вы уже написали.
Кокэйн. «Моя дорогая тетя Мария». То есть это, конечно, не моя тетя, а Тренча; леди Роксдэл мой большой друг. Я, видите ли, составляю для него черновик, а он потом перепишет.
Сарториус. Понятно. Продолжайте, пожалуйста. Или вы позволите мне предложить?..
Кокэйн (с жаром). Все ваши предложения, дорогой мистер Сарториус, будут весьма ценны... весьма ценны и весьма желательны.
Сарториус. Я бы начал так: «Совершая путешествие по Рейну вместе с моим другом Кокэйном...»
Кокэйн (пишет и бормочет про себя). Превосходно, превосходно. Именно то, что нужно... «вместе с моим другом Кокэйном...»
Сарториус, «...я познакомился...», или «повстречался», или «набрел» что, по-вашему, больше подходит к стилю вашего друга. Не будем слишком церемонны.
Кокэйн. «Набрел». О нет. Слитком degage, мистер Сарториус, слишком degage... Я бы сказал так: «Я имел удовольствие завязать знакомство».
Сарториус. Ни в коем случае. Об этом пусть леди Роксдэл судит сама. Оставьте, как было. «Я познакомился с молодой девицей, дочерью...» (Умолкает.)
Кокэйн (пишет), «...с молодой девицей, дочерью...» Дальше?
Сарториус. Ну, скажем, «джентльмена».
Кокэйн (удивлен). Само собой разумеется.
Сарториус (неожиданно раздражаясь). Вовсе не само собой разумеется, сэр.
Кокэйн недоуменно смотрит на него; в нем зашевелилось подозрение.
(Овладев собой, смущенно продолжает.) Гм!., «...джентльмена, имеющего солидное состояние
и положение в обществе...»
Кокэйн (повторяет слова по мере того, как их пишет, но уже с ноткой холодности в голосе), «...положение в обществе...»
Сарториус, «...которым он, однако, обязан только самому себе».
Кокэйн, которому теперь ситуация стала совершенно ясна, откидывается на спинку стула и, вместо того чтобы писать, бесцеремонно разглядывает Сарториуса.
Написали?
Кокэйн (покровительственным тоном). Ага. Так, так. (Пишет.) «...только самому себе». Именно. Продолжайте, Сарториус, продолжайте. Вы выражаетесь чрезвычайно ясно.
Сарториус. «Молодая девица единственная наследница отца, выходя замуж, не будет стеснена в средствах. Она получила наилучшее воспитание и образование, какое можно приобрести, не щадя затрат, и всегда жила в самой утонченной и изысканной обстановке. Она во всех отношениях...»