Это не имеет значения, сказала Гермиона. Малфой сжал зубы, взгляд его загорелся, стал тяжёлым. Он медленно опустился на колени, распустил шнурок, стягивающий волосы, и склонил голову.
Гермиона заворожённо коснулась рассыпавшихся серебристых шелковинок, погрузила в них пальцы, и застыла на несколько мгновений, пока знакомая горько-сладкая, сухая и жаркая волна не подхватила их обоих, и тогда
они вцепились друг в друга, чтобы спастись или утонуть вместе
Нежность и страх, нежность и горечь, нежность и ненависть это когда сводит пальцы от желания вцепиться в хрупкое горло, на мгновение ощутить, как оно дрожит от крика, а потом смять его и сломать, раскрыть грудную клетку и добраться до судорожно сжавшегося кровавого комка, вонзить в него зубы, жадно смотреть в угасающие глаза... нет, нет, это очередной омерзительный кошмар, но наяву с ним можно справиться. Да, можно. Можно заставить её кричать как полтора года назад в твоём доме, как мгновение назад в твоей гнилой грёзе. Она будет кричать от наслаждения.
Хватит, Драко, хватит, я не могу...
Молишь о пощаде, Грейнджер? Всегда об этом мечтал...
Не н.. не надо...
Давай же, давай! В старом доме толстые стены, никто не услышит, не бойся. Ну!
А!.. руки горячечно комкают простыню, мечутся по телу Драко, ищут что-то, чем можно умерить мучительный жар. Вот прохладный гладкий шёлк, Гермиона набирает его полные горсти, прижимает к лицу, к груди, но это же волосы Малфоя, они не помогут, не утолят, будет только хуже, жарче, больнее...
А!
Ещё!
Последняя судорога пронизывает её, корёжит, бьёт, а Драко жадно смотрит в её угасающие глаза, и впитывает эту муку, муку жизни, ты заслужил её, Малфой, это твоё, бери...
Она вдруг притягивает к себе его голову, бешено впивается в губы...
Твоя очередь отдавать, Драко.
...Потом они лежали валетом, пытаясь закутать ноги друг друга в собственных волосах. Гермиона хихикала и вдруг стала засыпать, и тогда Малфой решился.
Слушай, сказал он, а как ты догадалась?
М-м-м-м?
Что я тебя Амортенцией напоил?
А-а-а, она перелегла к нему на плечо и доверительно прошептала в ухо, понимаешь, ни при каких обстоятельствах от тебя не может пахнуть маггловской зубной пастой. Имей в виду на будущее.
Вот я дурак. помолчав, сказал он.
Мгм, согласилась она и уснула.
Но успела почувствовать, как сухие губы, едва касаясь, целуют левую руку там, где багровые рубцы складываются в слово "г р я з н о к р о в к а".
* * *
...Малфою захотелось курить. Он выбрался из-под руки Гермионы, накинул мантию и вышел на кухню, в серый рассветный сумрак, нашаривая в карманах сигареты.
Закурил, сразу и глубоко затянувшись, погасил сигарету и снова полез в карман. Вытащил нечто, разгладил на ладони.
Фантик от шоколадной лягушки. Чёрный, как дыра в Ничто.
Спасибо, сэр, сказал Малфой.
Фантик немедленно занялся оранжевым огоньком, сердито зашипел и сгорел. Драко тоже зашипел от боли и судорожно стряхнул чёрный пепел с обожжённой ладони.
Понял я, понял, проворчал он и лизнул ожог. И упрямо повторил:
Всё равно, спасибо.
К о н е ц