Ответ не вдохновил. Я набрал воздуха, чтобы предостеречь его и сказать, чтобы не лез, если не знает. Но Миха довольно усмехнулся и бодро дернул вниз сразу два рычага.
Глава 15
Миха! проорал я, схватившись за канат, пролетающий мимо. Какого ляда?!
Детина, который могучими пальцами вцепился в крепления горелки, крикнул в ответ бодро:
Да нормально, Мечников! Это от перепада температур!
Каких температур? Мы на высоте, тут колотун!
Яма с холодным воздухом, пояснил он со знанием дела. В таких всегда лететь труднее.
Пальцами впиваясь в канат, я пялился на бледно-желтую бездну, которая раскинулась внизу и приближалась медленно, с большой неохотой. Что тоже хорошо, если бы приближалась быстро, это была бы проблема куда основательнее.
Я крикнул:
Можно подумать, ты каждый день летаешь, аки птица!
Не, отозвался Миха, опасно раскачиваясь на креплении. Такая масса оторвать его может в миг, я просто нутром чую механику.
Любую?
Ага. Хоть дрезина, хоть аэростат. Пусть даже впервые его вижу.
Продолжая держаться за канат, я подтянулся и уперся одной ногой в пол корзины, другой в бочину. Навыки Михи с механикой придется разобрать, как и ловкие предсказания Кати то по поводу служебников в пустыне, то относительно Аделаиды и Рудого.
Покрутил головой, и в животе похолодело, я заорал:
Где Катя?
В корзине пусто, только тюки с тряпками сгрудились на одну сторону.
С лица Михи отхлынула кровь, он заорал во всю могучую глотку:
Катерина-а-а!
Стали прислушиваться. Сперва только выл ветер, скрипели канаты, и ужас за девушку набатом гремел в голове. Я до боли в висках напряг слух и услышал слабое:
Помогите
Слышишь? окликнул я Миху. Катя, где ты?
Корзина все еще в крене, ее быстро несет по ветру, изгибая аэростат, как податливую каплю. Вдвоем мы стали звать девушку, прислушиваясь к каждому шороху и звуку. Когда в нос ударил очередной ветряной порыв, ноздри защекотало знакомым мятным запахом, я крикнул, указывая на край корзины, который сейчас внизу:
Там!
Не теряя ни минуты, я стравил канат между ладонями и спустился, кожу обожгло болью так, что пришлось стопорнуться и спускаться перехватами.
Катя, держись! прокричал я и шагнул на нижнюю стенку корзины.
После чего быстро обвязал вокруг пояса канат, на конце которого для чего-то карабин, и высунулся через край. Катя повисла за бортом на поперечном канате в самом низу и болтается, дрыгая ногами и полными ужаса глазами, таращась вверх.
Андрей! прокричала она охрипшим голосом. Вытащи меня!
Сейчас!
Перекинув ногу, я одной рукой ухватился за край корзины, а другой потянулся к Кате. В плече засаднило, до Кати еще сантиметров тридцать, длинны руки не хватит.
Сможешь дотянуться? спросил я, продолжая тянуть жилы.
Бледная, как стена, Катя дернулась сосиской и помотала головой.
Не могу! Сил не хватает!
Держись! крикнул я, перехватившись на пальцы и снова потянулся к ней.
Но даже так расстояние между руками сократилось едва на половину. Я прошипел под нос, изо всех сил вытягиваясь, насколько у меня есть растяжки, однако к Кате меня это приблизило мало. Ее пальцы, которые впились в канат, тем временем белели, она крикнула:
Я не могу больше!
Не смей разжимать пальцы! прорычал я, со жгучим чувством в груди осознав, что если Катя упадет, мир мой прежним не будет. Я тебя вытащу!
Тянулся я как мог, но результата это не приносило: девушка перехватиться не могла, а я не мог до нее достать. В яростном отчаянии я захрипел. Но беспомощным себя не чувствовал никогда и всегда находил решения. Сейчас оно пришло само в виде Михи, который ухватил меня за руку и скомандовал:
Я удержу.
Свесившись через борт, он решительно кивнул, и я отпустил пальцы от края корзины. С таким запасом я точно дотянулся бы до Кати, но еще один резкий толчок, Катя вскрикнула, и ее пальцы сорвались с каната.
То, как она начала падение лицом вверх, двигая руками и ногами, как перевернутый жук, я видел в замедленном движении. В груди мотор на миг замер, дыхание перехватило. Когда сверху истошно заорал Миха, думал я всего пол-секунды. После чего вывернул руку и прыгнул следом.
Свист ветра заревел в ушах, воздух ворвался в легкие так мощно, что едва не захлебнулся, пришлось сомкнуть губы. Мир до сих пор казался замедленным: приближение далекой пустыни, падающая Катя с огромными глазами. В горле молотит сердце, а живот свело от тихой жути свободного падения. Чтобы догнать Катю, я прижал руки и вытянулся, этого хватило, чтобы в последний момент она уцепилась за меня, а я обхватил ее руками и ногами.
Успела мелькнуть мысль, что, когда веревка натянется, сила рывка будет такой, что меня потом не соберут.
Рывок действительно дернул так, что треснули мышцы, а в голове взорвался вулкан, я едва не выронил Катю. Но та вцепилась в меня всеми конечностями. Однако мы не повисли, я стали раскачиваться не только по горизонтали, но и верх-вниз, плавно.
Живая? спросил я хрипло, сжимая девушку.
Уткнувшись лицом мне в грудь, она что-то невнятно пробормотала, я расценил это как «да», после чего задрал голову.
Веревка там не совсем веревка, потому что в середине активно растягивается и сжимается. Аэростат высоко на фоне бледно-голубого неба выглядит как красный пузырек, под которым небольшая квадратная корзина. Из нее торчит русая голова Михи.