Но Рудый прав, ворота закрыты. Как выйти за стену?
Выбраться за стену действительно задача не из легких. В Красном граде стена охраняется хорошо, пустынные твари к ней подходят редко, но все же бывает.
Прикидывая на ходу варианты, я проговорил:
Это не всё. Трое путников в пустыне легкая добыча. Нам нужна хотя бы дрезина. Не весть что, но лучше, чем пешком по барханам.
Ну допустим дрезину мы добудем, с охотой проговорил Миха. С этим справлюсь.
Значит ищем песчаную дрезину, констатировал я, и мы свернули с основной дороги.
Что очень вовремя: едва скрылись за углом ветер принес резкий запах металла, дрезинного масла и пота. Катя встрепенулась и развернула голову, прислушиваясь к чему-то.
Кажется, это за нами, оглянувшись, произнесла она.
Улица все еще пуста, из признаков только запах, но едва ли Катя так же чутко различает ароматы. И все же насторожилась она не меньше моего.
Чутко, похвалил я и жестом указал всем бежать.
Мы рванули вниз по ночному тротуару. Дрожжевые лампы освещают плохо, несколько раз Катя спотыкалась, пришлось ловить, чтобы не загремела, не стесала чистое личико и не потратила драгоценное время. Когда добежали до очередного поворота в самом конце улицы, позади послышались голоса:
Они не ушли далеко Оцепите кварталы Брать живыми
Цапнув брюнетку за руку, я рванул быстрее за угол дома, куда освещение дрожжевого фонаря не достает, и бросил на бегу:
Шевелим булками.
Они перекроют улицы, пыхтя рядом, отозвался Миха. Я, конечно, биться горазд, но вдвоем
Втроем! пискнула Катя.
Послышался снисходительный смешок Михи, он продолжил, сопя:
Ну Даже если втроем. Все равно не сдюжим. Их, поди, целая толпа.
По запаху, который услужливо приносит ветерок сверху, и так понятно, что преследователей гораздо больше, чем трое. Навскидку человек восемь. И это все, чтобы поймать нас. Много чести, однако.
Не сдюжим, согласился я, на бегу кивая. И времени на тактику нет.
Куда мы тогда бежим? окончательно потерялся детина.
Мы свернули еще раз, тротуар стал широким, но освещенным только с одной стороны. Пришлось перебежать на другую сторону в темноту.
Брусчатка повела в направлении большого пустого пространства, вроде площади или поля, над которым на фоне звездного неба едва заметно покачиваются громадные черные пузыри. Попытался присмотреться, но кошачьего зрения у меня нет. Принюхался. Пузыри с подветренной стороны, но кое-что в воздухе все же уловил: тканный материал и газ. Сперва не понял, что это, потом дошло, я указал на пузыри и скомандовал:
Туда.
Как загнанные верблюды мы пронеслись через неосвещенную территорию. Черные пузыри росли, а когда приблизились к первому, Катя изумленно охнула:
Это что?!
Бросившись к корзине из плотных веревок снизу пузыря, я наклонил его, насколько смог, и пояснил быстро:
Воздушный шар. Аэростат.
Катя чуть попятилась.
Я туда не полезу.
На это Миха схватил ее, как ребенка и, пока она дрыгала ногами, запихнул в корзину, а сам спросил, перелезая через край:
Ты как догадался?
Один из комендантов в поезде говорил про праздник аэростатов, ответил я и влез следом, быстро отцепляя веревку, удерживающую корзину.
Та качнулась и стала плавно, бесшумно подниматься в воздух. Миха упал на уплотненное чем-то дно корзины и впечатленно покивал.
Ну ты головастый, сказал он.
Катя его восторга не разделяла, она забилась в угол и поджала колени с круглыми перепуганными глазами. Шар продолжал неспешно подниматься. Внизу оставалась темнота, едва подсвеченная дрожжевыми фонарями, стены домов, в которых кое-где
светятся окна, быстро уползли вниз, и проступили темные крыши. Они стали плавно отдаляться, и через несколько минут мы поднялись над Рязна градом.
С высоты ночью он выглядит темным полотном с россыпью бледно золотистых искр внутри, которая оцеплена светящимся кругом огней. Это увешанная фонарями стена града. А за ней бескрайняя темнота, из которой поднимается теплый пустынный воздух. Аэростат поднимался в звездное небо все так же неспешно и беззвучно, я принюхивался, но запахов дрезинного масла и металла нет, значит еще не додумались, в каком направлении мы убежали.
Ну, пошли дела, заключил я и, покачиваясь, шагнул к горелке, под которой малиновым светится шар артефакта-аккумулятора.
Думаешь, не хватятся? спросил Миха, поднявшись и выглянув за край корзины, за которой поплыла бесконечная темная бездна. Дергай за вон тот рычаг. Такие горелки я нутром чую.
Хватятся, ответил я убежденно и потянул за один рычагов горелки, довольно замысловатой, без Михи пришлось бы дергать все наугад. Из форсунки пыхнуло пламенем, газом запахло разительнее, а шар полетел в небо резвее. Но к этому моменту мы будем далеко.
Хе-хе, не найдут?
А вот это спорно. У Лютецкого везде люди, а его руки длиннее, чем думаешь.
С интересом заглядывая за край, Миха покивал с пониманием.
И Ада туда же. Кто бы подумал, а? Вроде такая участливая, а вот тебе на те, получите.
Продала нас за рубы, согласился я и снова подпустил огня в горелке. Но ее мотивы я понять могу, они хоть и гадкие, но логичные.
А мотивы Лютецкого? оглянувшись на меня, спросил Миха.