Глаза проводника остановились на невидимой точке, взгляд затуманился, он потер щеку и выпрямился, со вдохом.
Чего уж. Былого не воротишь, проговорил он. Мне пора работать. Если что, ищите меня в начале поезда в первом купе. Там табличка «проводник».
Развернувшись, он направился к двери бодрой и уверенной походкой для такого возрастного человека. А с учетом того, что вагоны качаются, как трусы на веревке во время песчаной бури, и того чемпион.
Служебникам он нас сдаст, констатировал Миха негромко, наклонившись вперед.
Глядя, на спину проводника, которая через несколько мгновений скрылась за дверью вагона, я проговорил:
Может и не сдаст. Не похоже.
Точно сдаст, уверенно повторил детина. Я разбираюсь в людях.
Обернувшись, Катя вскинула соколиные брови и выпучила глаза.
Ты? В людях? изумилась она. Да ты кочевника от оазисного не всегда отличаешь. Вон, Андрея побить хотел.
Миха пожал плечами.
Технически, я не ошибся. Мечников и правда ж оказался оазисным. Даром, что не таким, как они.
И все равно. Проницательности у тебя, как у бетонной колонны, не отступила Катя. Помнишь, как тебе глазки строила постоялица? Рыжая, улыбчивая. Что ты ей сказал, когда она тебя позвала чайного гриба попить?
Брови Михи сдвинулись, он нахохлился, как громадный цыпленок и пробурчал:
Что не люблю чайный гриб.
Раскрыв ладони, как в танце-присядке, Катя выговорила изобличительно:
А я что говорю?
Отмахнувшись, Миха, скрестил руки на груди и отвернулся к противоположному окну.
Да ну тебя. Это все ваши бабьи выверты. Нет, чтобы прямиком сказать. Так нет, все иносказательно, с двойным дном. Откуда я знаю, что у вас значит «попить чайного гриба».
Катя закатила глаза.
Можно и догадаться, что на ночь глядя девушка строит глазки и зовет на чайный гриб совсем не для чая.
А вот и нельзя.
Ну-ну, хмыкнула Катя. Это я все к тому, что проводник и правда может оказаться надежным.
Их подколки я слушал в пол-уха, прикидывая, как ретироваться, если прав окажется Миха, а не Катя. Даже если он вызовет или уже вызвал служебников, раньше, чем на сорок пятой песочной станции они не нагрянут. Не догонят они поезд. Я покосился назад, затем по сторонам. Дверь, в которую мы вошли с задней части поезда, скорее всего будет перекрыта. Во всяком случае, я бы на их месте перекрыл. Окна не открываются, что понятно открывать окна в поезде через пустыню значит постоянно кормить песком пассажиров. Да и выгребай его потом из всех углов. Спереди тоже вряд ли выйдешь, служебников отправят и туда. Остается вентиляция. Она достаточно широкая, чтобы пропустить меня. Михе может будет и тесно, но воздуховод выведет нас на крышу, а оттуда можно рвать когти.
Звонкий и дерзкий женский голос прервал размышления.
Скучаешь?
Подняв голову, я сперва уткнулся взглядом в пышную грудь в корсете, даже рубашка не скрывает ее объемов. И только потом поднял его к лицу, на котором сияет смелая улыбка, а миндалевидные карие глаза блестят хитростью и озорством.
Уже нет, ответил я расхожей фразой.
Девушка, не дожидаясь приглашения, плюхнулась задом на свободное сидение, Миха глуповато заулыбался, а Катя сверкнула глазами и сцепила зубы.
Слышала, вы в Рязна град едете? проговорила она все так же уверенно. Значит, нам по пути.
Катя фыркнула, а я улыбнулся.
В хорошей компании время идет быстрее.
Я там живу, продолжила девушка, зрелищно закинув ногу на ногу.
Ездила к маман, у нее постоялый двор в этих краях. Дыра-дырой, сами понимаете. Пустыня. Но тут дело такое, маман все-таки. Хочешь-не хочешь, а навещать надо. Я Аделаида. Ада по-простому.
Андрей.
Миха.
Катя покосилась на блондинку и натянула улыбку, с которой самое то выписывать штрафы, и проговорила слишком дружелюбно:
Екатерина.
На нее Ада только покосилась, зато на Михе взгляд остановила подольше, какое-то время рассматривала, потом потерла подбородок и произнесла:
Миха Миха А ты не тот Миха, что с козячей фермы? Ну той, что разорилась.
Лицо детины сперва просияло, видимо, обрадовался, что его узнали, но потом лоб нахмурился, а он ответил настороженно:
А чего вдруг такой интерес?
Да просто я помню из детства мальчишку с той фермы. Тоже Михой звали. Мы маман туда ездили за молоком и козьим мясом. Но потом мамкин постоялый двор стал хиреть. Теперь вот перебивается с одного на другое.
С полминуты Миха двигал бровями, по лбу волнами ходили морщины, что означает: думает изо всех сил. Потом брови взлетели на лоб, а он выдохнул:
О! Так ты дочка Сопочки что ли?
Она самая, с довольной улыбкой ответила Ада.
Развернувшись к ней всем корпусом, Миха хлопнул себя по бедрам и присвистнул. Его взгляд еще раз оценивающе прокатился по блондинке с головы до ног и обратно, задержавшись на пышных формах.
Вот ты какая стала! Выросла-то как!
Да ты тоже, как я посмотрю, довольно хмыкнула Ада и повернулась ко мне. А вы, значит, едете за лучшей жизнью в Рязна град?
Мы втроем переглянулись, пока Миха набирал воздуха для ответа, я проговорил:
Что-то вроде.
А почему не в Красный град? поинтересовалась Ада и, откинувшись на спинку сидения, от чего рубашка на груди натянулась, достала из кармана мешочек с сушеным бататом и бросила кусочек в рот. Там-то жизнь точно побогаче, чем везде. Говорят, зеленых ферм полно. И кислород бесплатно раздают