Глаза открыл, когда Катя рядом ставила баклажку на пол.
Спасибо, поблагодарила она, скромно улыбнувшись.
Обращайся, отозвался я и кивнул на Миху, который все еще косится на меня хмуро из угла. И ему дай.
Я уже, ответила Катя и опустила ресницы, в смысле дала воды.
Поезд качнуло, Катя не устояла и полетела на меня. Я поймал прежде, чем она успела вскрикнуть. Она оказалась легкой, как козленок, с такой можно версту на руках пробежать, не устанешь. Замерев на руках, девушка, уставилась на меня, медленно заливаясь румянцем. Вырез рубашки, в котором отлично просматривается ее богатое достоинство, заходил ходуном. Пару секунд она смотрела на меня, затем поерзала задом, стараясь подняться, и проговорила:
Эм Прости.
Да не за что, не удержал смешка я.
Катя красивая девушка. Она правильно сделала, что сбежала из «Медного ковчега» посреди пустыни. Только для побега она выбрала не того человека. Теперь с пчеломаткой на руках мой путь лежит в неизвестность. А ей с такой внешностью и голосом место в уютной жилой капсуле, а лучше в настоящем доме, с чистым воздухом, свежей пищей и заботой, которая нужна каждой женщине.
Встать я ей помог. Быстро поправив рубашку, она смущенно
отшагнула и стала перевязывать волосы в новый хвост. Под стук вагонов я засмотрелся на замысловатое действие: никогда не понимал, как женщины завязывают эти веревочки. В этот момент ручка на противоположной двери вагона скрипнула и пошла вниз. Я моментально оказался на ногах. Миха тоже, он метнулся вперёд и прижался спиной к стене, заняв выигрышную позицию слева от двери, которая стала медленно открываться.
Катю я моментально дернул за себя, а сам подсогнул колени для броска. Тем временем в полумраке проступила фигура, а через миг в вагон шагнул престарелый проводник в невысоком цилиндре и с громадными окулярами на лбу. Зачем они проводникам не знаю, но опекун рассказывал, что на каждой остановке поезда, особенно за пределами града, они обязательно их надевают.
Пару мгновений проводник молча смотрел на меня бледными старческими глазами. Я напрягся, не желая вредить старику, но, если тот нападет, придется ответить. Однако, спустя еще миг, проводник задумчиво хмыкнул и произнес, по-старчески причмокнув:
И чего вы тут, судари, делаете? В вагоне что ли не сидится? Тут жарко ж. А там, поди, какой-никакой холодок.
С Михой мы переглянулись, тот молча пожал плечами, а проводник продолжил мирно:
Да ладно вам. Вижу я, что зайцы. Что ж я, по-вашему, не видел, как вы в вагон запрыгивали?
Проводника я видел впервые. Слухи о них ходили разные, но все сводились к тому, что проводник заступает на поезд и работает на нем, пока не выгорит артефакт-аккумулятор. Когда это происходит, значит и самому локомотиву осталось не много, поскольку артефакт сплавляет в механизме детали. Они становятся куском металла, его только на переплавку. А проводник как хранитель поезда, знает о нем все и уходит с гибелью локомотива. Ждать от такого преданного делу человека можно чего угодно, так что я сжал на всякий случай кулаки.
От внимания проводника это не ускользнуло, он усмехнулся по-стариковски и мягко произнес:
Ну куда ты ерепенишься, малый? С кулаками на старика? Не смеши мои вагоны, парень.
Так, наконец проговорил я, все-таки разжав пальцы.
Да не ссажу я вас посреди пустыни, не гася улыбки, снова сказал проводник. Что ж я, изверг что ли? Скажи лучше, чего за вами служебники гнались?
Миха, который стоит за спиной проводника, бесхитростно открыл рот, чтобы заговорить, и я осознал глубину смыла слов Кати о простодушности детины.
И опередил его быстрой фразой.
Кое-что позаимствовали у них.
Глаза на морщинистом лице проводника округлились, брови приподнялись, он впечатленно произнес:
Позаимствовали?
Артефакт-аккумулятор, коротко ответил я и поймал недоумевающий взгляд Михи.
Если верить Кате, простодушный Михаил выложил бы все, что знает лишь потому, что проводник пожилой человек и вызывает доверие. Именно поэтому он продолжает таращить глаза с озадаченным лицом. Проводник завел руки за спину и впечатленно причмокнул губами.
Вот как, проговорил он. Ну что ж, видимо, это очень ценный артефакт-аккумулятор, если служебники помчались за вами следом.
Бледные, но очень живые глаза проводника уставились на меня, и по шее скатилась горячая струйка. Моя легенда хлипкая, а для умудренного опытом проводника тем более. Что намекает: он прекрасно понимает причина нашего бегства и погони совсем не в артефакте. Я снова напрягся и покосился за спину на дверь, через которую мы ввалились. За ней прицеплен еще один вагон. Если проводник поднимет тревогу, будет время перескочить в него, пока не прибежит охрана, а когда дернут стоп-кран, спрыгнуть. Оказаться в пустыне без дрезины развлечение так себе, но гораздо лучше, чем быть схваченным.
Однако проводник жать на тревожную кнопку в кармане не торопился и с выжиданием рассматривал меня и Катю. Затем все так же мирно произнес:
И сударыня с вами? Охота вам было такую красоту тащить в эти дали? Или силой умыкнули? Ты, дитятко, только скажи. Мигом разберемся.
Чуть выступив из-за моей спины, Катя негромко покашляла и ответила: