Швора! выругался я. Точно хотят прибавки!
За твою поимку? не понял Миха.
Видимо!
Ты важная шестеренка что ли? опять удивился детина.
Я бросил через плечо:
Да какой там! Обычный разраб! Держитесь!
В этот момент широкий проход блеснул справа выкрашенным в белый бортом, я сбавил скорость и в крутом вираже зарулил в него. Дрезина завизжала, песок волной вздыбился из-под магнитной подушки и обсыпал часть заграждения. Налип на губы. Я с хрустом прожевал и снова погнал дрезину уже впритык к поезду.
Движение сдвинулось восточнее, теперь несемся на ветер, он обжигает лицо, приходится щуриться. Бок поезда блестит совсем близко, и колёса ритмично гремят, отзываясь глухо где-то в животе.
Я прокричал:
Вон там приступка! И дверь! Надо запрыгивать!
Катя жалобно воскликнула:
На ходу?!
Да, Катенька! отозвался я. На ходу! Но ты не бойся! Ты же с нами!
По её дрожи я понял, что мои слова уверенности ей не добавили. Но все равно ободряюще похлопал девушку по колену.
Я подался вперёд, пальцы сжали рулевую до белых костяшек, затем вжал педали на полную, а Миха сзади снова прокричал:
Едут!
Пришлось снова покоситься назад, едва не потеряв управление и не впечатав нас в бочину поезда. Бета-дрезины сократили расстояние так, что у служебников можно рассмотреть забрала от песка. Одна из дрезин встала на дыбы и вырвалась вперёд, а когда из-под её магнитной подушки выстрелил трос со стрелой-якорем, мне пришлось резко вильнуть, из-за чего снова чуть не врезался, в этот раз в заграждение. Зато якорь воткнулся где-то позади в песок.
Катя закричала:
Вправо!
Ты убить нас хочешь?! заорал Миха.
Сплю и вижу! отозвался я.
Я так и думал! Хорошо, что я с вами!
Послышалась возня, звук отпираемого замка рюкзака, потом охнула Катя, а я, когда оглянулся, увидел в его руке самопальную гранату, вернее бутылку с фитилем и жидкостью. В другой руке у Михи зажигалка, а на лице по-детски счастливая улыбка.
Я вытаращил глаза.
Что у тебя в рюкзаке?!
Ща мы им покажем, кто тут козовод, а кто механик! радостно выкрикнул детина.
И с размаху швырнул бутылку в дрезины служебников. Через несколько секунд громыхнуло, я рефлекторно пригнул голову, Катя пискнула и прижалась ко мне, а Миха довольно загоготал.
Врагу не сдается наш гордый моряк!
Варяг! поправил я его, чувствуя даже с расстояния, как запахло чем-то резким, похожим на спирт.
Снова послышалась возня в рюкзаке, Миха отозвался:
Не знаю никаких варягов. Моряк понятно. По морю ходит. А варяг? Варит кого-то?
За спиной встрепенулась девушка, она дрожащим голосом проговорила торопливо:
Да никого он не варит, неуч. Варяги это племена. В древности были.
Ничего не знаю, отрезал Миха. Моряки понятно. А варяги нет.
К этому моменту вагон с приступкой замаячил уже метрах в пяти. Сквозь тучи песка борта вагонов с облупленной краской подрагивают, вблизи видно, как в некоторых местах их поела ржавчина. Приступка покачивается тревожно, но за ней дверь. Локомотив впереди выпускает розоватые облака пара, которые становятся все ярче, что значит, будет ускоряться. Так что времени у нас совсем мало.
Миха, я подведу дрезину к приступке, а ты помоги Кате! скомандовал я, ускоряя дрезину и прижимая её вплотную к вагону. Потом лезь сам!
А ты? окликнул меня Миха.
Я следом.
Дрожь Кати за спиной стала сильнее, она испуганно выкрикнула:
А если не получится?
Тогда в лучшем случае нас перемелет под поездом! со злым задором отозвался Миха позади.
Катя всхлипнула.
Почему в лучшем?
А кто знает, чего нам эти гончие приготовили! гоготнул он.
Со стороны служебников раздался металлический голос в мегафоне:
Андрей Мечников, немедленно прекратите побег и сдайтесь!
Надвинув брови на лоб, я рванул дрезину вперёд, сокращая последние метры до приступки. Борт вагона нёсся рядом, если неудачно вильнуть, можно оставить себе на память шрам на плече, а то и вовсе стереться в пюре. От служебников предупреждения я не ожидал. Но если заговорили,
значит хотят взять живым. Какой в этом толк вопрос хороший. Лютецкому, скорее всего, все равно, как меня обезвредить. Так на кой я им сдался живым? Разве что допросят, а потом пришибут.
Ишь, болтать начали! присвистнув, удивился Миха.
Давай! скомандовал я Кате, подведя дрезину вплотную, что даже престарелый Никифор перелез бы.
Задрожав, как песчинка на верблюжьем хвосте, Катя за моей спиной поднялась. Миха что-то заворчал, видимо придерживает её, чтобы не грохнулась, а она цепляется за мои плечи тонкими пальцами, как клещами.
Миха сердито выкрикнул:
Да прыгай ты! Чего стоишь?
Страшно!
Да ё-моё! гаркнул он.
Затем послышался визг Кати, краем глаза я уловил, как её хрупкое тело пронеслось слева и грохнулось за перилами приступки, а Миха удовлетворенно пробасил за спиной:
Ну вот. А то «страшно, страшно». Ничего не страшно.
Судя по всему, он просто швырнул дрожащую Катю и умудрился попасть. Смело, хотя и безрассудно.
Ты псих, Миха? спросил я через плечо. Только честно.
Тот гоготнул и ответил:
Такой же, как и ты.
Резонно, пришлось согласиться мне. Твоя очередь.
Бета-дрезины служебников тем временем сократили расстояние настолько, что несутся слева уже на хвосте. А пар из локомотива становится все насыщеннее, значит вот-вот рванет на крейсерской скорости.