Причёска тоже аккуратная, словно только что из салона. Девушка вдруг поймала себя на желании подойти поближе и пощупать, насколько волосы незнакомца мягкие и приятные на ощупь. И ногти на руках хотелось рассмотреть получше, очень уж кожа на ладонях светлая и чистая.
Хотя, может, в этом городке парикмахерская есть. Была. В Гомеле аж два салона имеется, и в бане цирюльники.
Ну, или он очень себя любит, и на привалах маникюр делает и брови выщипывает.
И взгляд у него умный и спокойный. Но может, в этом-то и дело? При нём только что случилась катастрофа, пусть и локального масштаба, а он выглядит уверенно и доброжелательно. Что-то не вяжется.
Или дело в татуировке, которая слегка выбивается из образа? Небольшой рисунок под левым глазом, на скуле. Как и степень чистоты рук, не разобрать подробности. Что-то вроде схематичного солнца или снежинки, или шестерёнки, в общем, какой-то зубчатый круг чёрного цвета. Ещё и светится немного. Или не светится, а просто факелы отражаются в глянцевой поверхности. Тогда это вообще наклейка, наверное. Или кусок фольги
Снова захотелось подойти поближе. Лиза не удержалась и с независимым видом сделала шаг вперёд, наклонилась, подобрала рюкзак с товарами.
Точно, Петро́вич. Молодец. Засиделись мы что-то, пора идти.
Петро́вич? удивился Виталий.
Фамилия у неё Пе́трович, объяснила Ирина. Но все привыкли ударение по-другому ставить. Это же забавно, да, Лизка?
Лиза молча кивнула, оставив мнение по поводу «забавности» при себе.
Не фольга. И вообще не наклейка. Вроде бы всё же татушка, но очень странная, словно она где-то глубоко, чуть ли не на кости, а сквозь кожу всего лишь просвечивается за счёт сияния. Ну, или это чернила такого плохого качества, что рисунок бледноватым кажется.
Или это всё-таки временное, смываемое украшение? Ногти холёные, кто его знает, может, в рюкзаке за спиной и зеркальце валяется. Нарисовал тушью с блёстками ради красоты, и периодически на себя любуется.
Всё-таки не очень приятный тип. И история его какая-то кривая, словно наспех придуманная.
Виталий, предлагаю к нам, ни с того, ни с сего заявил вдруг Игорь Борисович. Поселение большое, да и вокруг несколько посёлков поменьше, так сказать, спутников. И ферм несколько. В самом городе даже блага цивилизации почти все в рабочем состоянии. Толковые люди нам всегда нужны.
Точно! И как я сама не додумалась? заулыбалась Ирина.
Лиза, вешая на плечи рюкзак, ошарашенно посмотрела на спутников. Как она упустила момент перехода от подозрительности к настоящей, искренней доброжелательности?
«Грековы, вы что, ему поверили? Не может быть. Такие опытные люди! Неужели вы не чувствуете, что с ним что-то не так? По крайней мере, с его историей точно!»
Все эти ощущения не относились к «нюху», который по-прежнему представлял из себя недобитое, остаточное беспокойство. Лиза просто наконец-то поняла, что имеет в виду отчим, когда говорит «жопой чую».
Вы с Евразийского континента? мужчина на несколько мгновений прикрыл глаза. Дом Давно там не был.
А почему? удивилась Ирина.
топот.
Именно так и реагируют жители Нави на появление жрецов путеводного камня. Бегством.
Они шли и шли наверх. Напряжённая тишина постепенно сменилась на негромкий разговор Грековых и Виталия. Новый знакомый рассказывал что-то о своих скитаниях, пожилые курьеры в ответ объясняли, чем живёт Гомель. Проводник в беседе не участвовал, как и Лиза. Девушку гораздо больше интересовало, что же скрывается там, куда не достаёт фонарь.
Не советую, ровно и спокойно сказал проводник, когда она сделала шаг в сторону, решив, что раз всё опасное разбежалось, то ничего страшного не произойдёт, если одним глазком глянуть в темноту. Причём маг даже не обернулся, но вот как-то почувствовал, что один из вверенных его заботам людей собирается сбиться с пути.
Лизе как-то сразу расхотелось любопытствовать.
Больше пяти тысяч человек в одном только центральном районе? О таких многолюдных поселениях с самого конца света не слышал. А вы знаете, я ведь сам своего рода из тех мест
«Надо же, какое совпадение. Хотя плевать».
Лестница тянулась и тянулась. В прошлый раз, несколько часов назад, всё было гораздо веселее им пришлось идти по песчаной тропинке, вьющейся среди трёхметровых кактусов, в которых безостановочно что-то булькало. В позапрошлый они вообще плыли на небольшой лодке по кроваво-красной реке. А здесь темнота, тишина, ступеньки. И фонарь. Девушка вновь начала чувствовать рюкзак и сумки. И с каждым пройденным метром аккумуляторы казались всё тяжелее. Интерес к тому, что по бокам, словно в этой самой тьме и растворился, да и вообще восприятие окружающего мира сузилось до лямок на плечах, своих собственных ног и мрамора.
Шаг. Ещё шаг. И ещё.
Вот смотрю я на вашу помощницу и удивляюсь. Как такая хрупкая и красивая девушка может нести так много вещей? Или сумки лёгкие?
Тяжёлые, очень тяжёлые. Но Лизка у нас только с виду доходяга, да, Лизок? А так она двужильная.
Ведьма?
Нет, просто выносливая. Прямо-таки подарок судьбы.
Лиза сделала вид, что не слышит.
Ей не понравилось то, что Виталий назвал её красивой. Опять какое-то непонятное враньё. Она-то прекрасно знала, как выглядит. Отчим в гневе то цыганкой её называл, то страхолюдиной. Оно и понятно огромные, чёрные с вишнёвым отливом глаза, узкие губы, острый нос с горбинкой, волосы тёмные, жёсткие, почти, как проволока. В двенадцать лет как отросли до плеч, так и остановились. Ещё и дыбом вечно норовят стать, как ни приглаживай. Да и фигура Грудь маленькая, попы, считай, и нет почти. Одна радость талия тонкая. Мама не выражалась так грубо, как отчим, но всегда честно говорила, что замуж таких, как Лиза, берут неохотно, а значит, нужно надеяться только на себя.