невозможно? А может, она от испуга опять воспользовалась своим нечеловеческим магнетизмом, только в обратную, «антиобаятельную», сторону?
Тимур Каримович нервно вытер лоб трясущейся рукой, хотя вспотеть он вряд ли успел.
Да, это она. Только ерунду какую-то, а не товар, принесла. Не по своей вине, это Георгий кинуть меня решил. Лиза, давай в чеке допишу про рюкзак, как склад откроют, так и получишь. И пойдём, провожу. Сальма, можешь посмотреть, что внутри шкатулки? Только не смейся. Может, придумаешь, кому это продать можно.
«Вот тебе и начальник отдела. Не думала, что такой солидный дядька с женой делится рабочими секретами, да ещё и советуется».
До свидания, тихо сказала Лиза, избегая смотреть грозной женщине в глаза.
Квартира потихоньку просыпалась. На диване в маленькой комнате никого не было, в зале кто-то переговаривался, на кухне что-то позвякивало. Везде горел свет, и Лиза убедилась в своих догадках: жена Тимура Каримовича была очень, очень чистоплотной, прямо на грани нормальности. Мебель старая, но идеально чистая, заштопанная и отремонтированная, обои везде новые, идеально поклеенные, нигде ни пылинки, ни соринки, все вещи в квартире расположены, как по линеечке. Невозможно представить, что здесь живёт много людей, тем более детей. И как она справляется?
Шеф не проронил ни слова, пока они шли к двери и заговорил, только когда Лиза застегнула сапоги:
Ты извини, что так получилось. Сальма у меня, ну ревнивая очень.
Ничего. Спасибо за Кобру. И за список для склада.
Жду на работу через два дня, открыл входную дверь Тимур Каримович.
Затем она зашла в больницу, узнала, что её знакомая медсестра занята, помогает целителю готовить антибиотики, и освободится только через час, так что Лиза решила навестить учительницу и поискать в библиотеке сведения о вендиго. Да, она справилась, победила, и информацию фолиант путевого камня дал исчерпывающую, но девушке хотелось понять, почему монстра не почуяли колдуны. Шарить в книгах не пришлось на расплывчатый вопрос про проклятых Мария Николаевна спокойно ответила, что подобных созданий может вычислить только очень опытный маг. На робкое уточнение «а, например, ну, скажем, вендиго?» учительница пожала плечами и предположила, что в период спячки такое чудище «не фонит, как и любая другая нечисть», а значит, его можно найти, только если искать целенаправленно.
Но я не специалист, добавила наставница. Это только мои мысли. А с чего ты вдруг интересуешься?
Да так Я ведь курьер теперь. Пригодится. Хотя лучше не надо, конечно.
И правильно. Знания за плечами не носить.
Вернувшись, Лиза застала медсестру на месте и попросила «нацедить крови для телепорта» и заодно договорилась о заборе крови в промышленных масштабах. Ярослава, так звали медичку, согласилась, но пришлось доплатить серебряной цепочкой с гранатовым кулончиком, который только что выдали на складе. Правда, Ярослава категорически отказалась брать крови больше, чем пол-литра за раз и чаще, чем раз в неделю. Она согласилась копить кровушку в своём кабинете, в холодильнике, в трёхлитровой банке.
Я антикоагулянт добавлю, чтобы не сворачивалась. А зачем тебе столько?
Надо.
Выйдя из больницы, обескровленная девушка почувствовала дикую слабость и поняла, что переход по Нави отнимет последние силы, поэтому пошла в хостел, поела в столовой внизу и подремала пару часов на арендованной кровати.
Путевой камень неожиданно проигнорировал арбалет, то ли потому что не распознал в нём оружие, хотя такого просто не могло быть, то ли Веня всё ещё покровительствовал молодой посыльной. Сорок минут в Нави в компании женщины-проводника, которая, по обыкновению, не сказала ни слова, и вот она, родная ферма.
Телепортатор, или голем, как его называли и Вениамин, и директор МИИС, на ферме никто не охранял.
Зачем, если по улицы всегда патрулирует охрана, да и жители снуют туда-сюда? Вот и сейчас Лиза, едва выйдя из каменного круга, наткнулась на компанию женщин, спешащих куда-то в центр поселения. Несколько из них, несмотря на холодный ветер, плакали.
Что случилось? встревожилась Петрович и пристроилась к компании ей всё равно нужно было идти в ту же сторону.
Ох, Лизавета, покачала головой мрачная тётя Айгуль. На казнь идём, Олег Дмитриевич приказал всем быть
Какая казнь! возмутилась Люда, прачка из общего дома. Типун тебе на язык! Просто общественное порицание, объявили же!
Лиза почувствовала, как внутри всё сжалось:
А кого порицают?
Антона, самого старшего сына.
Антон, который вместе с Егором Павловичем, свинопасом, отбивался в лесу от бандитов месяц назад. Такой же «сын», как Лиза «дочь».
Но за что
Мы не знаем, бросила Айгуль. Господи, только бы до смерти не забил. Объявили, что Олег Дмитриевич сам кнут, ну
Ой, ой, что же он натворил-то такое? запричитала ещё одна женщина, покачала головой и вытерла слёзы краем шарфа. У Дмитрича рука-то ох, тяжёлая. Он за ерунду сам не воспитывает!
«Да почему же я в Гомеле ещё хотя бы на час не задержалась Не хочу смотреть!»
Но если отчим узнает, что кто-то уклонился от участия в «общественном порицании», быть уклонисту там же, где сейчас Антон: у столба.