Настройка адмиральского компьютера для приема записи с компьютера «Чеглока» через корневский коммуникатор много времени не заняла, и адмирал с полковником приготовились смотреть.
По мере просмотра на лице полковника можно было читать смену эмоций: включение в ситуацию, интерес, удивление и, наконец, восхищение. Звук, кстати, Корнев при записи для показа немцам на всякий случай отключил. А то кто его знает, что было бы интереснее господам союзникам ход боя или попытки разобраться в извилистых нецензурных конструкциях загадочного и непостижимого русского языка.
Полковник Хорст Шойман, командир сводной авиаэскадры соединения «Линденберг», германский летчик протянул Корневу руку. Господин капитан-пилот, я поражен! Одними щитами! Вы могли бы стать хорошим летчиком-истребителем!
Штабс-ротмистр в отставке Роман Корнев, руки капитана-пилота и полковника сцепились крепким пожатием. Я был летчиком-истребителем.
Господа!
вмешался адмирал. Мы поступаем неправильно, оставляя без внимания нашу очаровательную гостью. Фройляйн Бюттгер, позвольте мне выразить самое искреннее восхищение стойкостью, с которой вы держались в плену у пиратов, и самообладанием, проявленным во время боя! Я спокоен за будущее Арийского Райха, потому что у нас есть такие девушки, как вы!
Корнев уже и сам думал, как бы отвести интерес адмирала и полковника от своей персоны и перенаправить этот интерес на Хайди. Он-то видел, что его женщина потихоньку переполняется обидой на больших мальчишек, за своими летающе-стреляющими игрушками не уделяющими ей внимания, пусть и прячет эту обиду за выработанной в результате гимназического воспитания маской спокойной рассудительности, столь ценимой и уважаемой в Райхе. А адмирал молодец, прямо галантный кавалер какой-то.
Однако же главная функция адмирала, как известно, вовсе не галантность, а командование. Вот вице-адмирал фон Линденберг и начал командовать. Корнев и Хайди получили приглашение на торжественный обед в их честь, после чего Хайди в сопровождении срочно вызванного матроса была отправлена дожидаться обеда в отведенную ей каюту, полковник отослан заниматься своими обязанностями, а Корнев пока оставался.
Я передам вашу запись штурманам, сказал адмирал. Думаю, по ней они смогут вычислить координаты пиратской базы.
Нет необходимости, ответил Корнев. Точные координаты я передам вам прямо сейчас.
Фон Линденберг внимательно посмотрел на Корнева и медленно кивнул, явно сделав в памяти отметку не забыть этого хваткого русского.
Мы найдем и пиратов, если кто-то после вас там еще остался, и тех, для кого они похитили девушку, то, как адмирал это произнес, ничего хорошего ни тем, ни другим не предвещало. Вы, господин капитан-пилот, насколько я понимаю, предпочтете жить на вашем корабле?
Корнев подтвердил.
Понимаю. Свой корабль это как дом. И еще. Будет справедливо, если фройляйн Бюттгер вернется на Райнланд на вашем «Чеглоке». Но я бы попросил вас задержаться и поучаствовать в рейде на пиратскую базу, адмирал вопросительно посмотрел на Корнева.
Так точно, господин адмирал!
Тогда идите отдыхать, господин капитан-пилот. Я пришлю за вами.
На «Чеглоке» Корнев никак не мог найти себе места. Пытался почитать книгу не вышло. Сначала буквы никак не хотели складываться в слова, потом слова отказывались не только складываться во фразы, но и задерживаться в голове. Попытка посмотреть кино привела к сходному результату происходящее в объемной сфере экрана почему-то старательно, а главное, успешно ускользало от внимания Корнева. С музыкой вышло примерно то же самое вроде играет, а что именно, сообразить не получалось. Интересно, подумал Корнев, Хайди сейчас так же мучается? Почему-то ему представилось, что так же. Как ни странно, это принесло некоторое успокоение. Да уж, за эти дни Корнев начал привыкать к своему неожиданному счастью, а тут извольте соблюдать приличия. Ну и ладно. Будем соблюдать, другого-то ничего все равно не остается. Зато любая разлука закончится новой встречей. Хайди Роман даже с некоторым удовольствием полюбовался в зеркале своей улыбающейся до ушей физиономией. Вот уж правда, солнечная девочка, даже одно ее имя вызывает радость. Когда-то Корневу приходилось слышать и читать, что есть люди, как будто специально созданные друг для друга. Он считал эти слова обычным романтическим трепом, а теперь был бесконечно благодарен судьбе за то, что узнал их истинность на собственном опыте.
Говорят, мужчины от любви теряют голову. Ерунда! Как раз любовь очень быстро и эффективно приучает мужчину к мысли о том, что кроме долга перед Родиной, службой, работой и других очень-очень важных, но все-таки несколько абстрактных долгов, у него теперь есть еще и обязательства перед вполне конкретной женщиной, его женщиной. А это, согласитесь, весьма способствует постоянному применению умственных способностей и, как следствие, их усиленной тренировке. Так что любовь, наоборот, делает мужчину только умнее. Ну, если это, конечно, и правда любовь, а не острый приступ спермотоксикоза.