До слуха Рика донеслись обрывки разговора с поверхности. Один мужской голос недовольно ворчал, что не ожидал сегодня правда расслышать, что именно тот не ожидал, не удалось. А второй с нагловатой уверенностью возразил, мол, а когда же еще, если вчера было полнолуние.
Рик вопросительно взглянул на Бруно. Тот неприметно покачал головой, мол, не знаю.
Почему пятый не встает? недовольно крикнул тюремщик.
Господин, он умер! проговорил дрожащим голосом конелюб с виноватой улыбкой.
Вот народ хилый пошел, проворчал тот в ответ, и исчез. Теперь на узников сверху смотрели двое: по всей видимости, смотритель тюрьмы, заспанный, с торчащими из-под шлема лохматыми прядями жидких бесцветных волос, и какой-то человек в черной шляпе, черном камзоле и черных кожаных перчатках с большими блестящими пряжками: если бы он не стоял, а лежал где-нибудь на дороге, Рик однозначно принял бы его за обескровленный труп. Синюшно-бледная кожа, глубоко запавшие глаза, зеленоватые тени под ними, острые скулы при виде этого зловещего лица скорняк отшатнулся, потерял
равновесие и, если бы не стена, точно упал бы. Бруно побледнел, конелюб затрясся еще сильней. Недоумение в их глазах говорило больше любых слов: они не понимали, кто перед ними, но все как один поддались пугающему впечатлению, которое производил незнакомец.
А тот оценивающе осматривал обитателей ямы, и наконец произнес:
Вот этот хорош, и он указал пальцем на Бруно. И вот этот, хоть и подпорчен, тоже сгодится, и незнакомец указал пальцем на Рика.
Все планы полетели к демонам.
Может, возьмете еще и третьего?.. робко предположил смотритель.
Кого, по-вашему, я здесь еще могу взять? возразил человек в шляпе. Этого пропойцу? Или старика? Мне нужны молодые и свежие, сами знаете!
Но у нас сейчас больше нет приговоренных к смертной казни...
Найдите, холодно ответил тот. Мне нужен еще один.
Смотритель вздохнул.
Ладно, пойдемте в камеры. и, повернувшись в сторону, прикрикнул: Вытаскивайте и грузите этих двоих!
Эй, а куда нас?.. спросил Рик.
Смотритель и человек в черном прошли мимо, не ответив. Вместо них ответил тюремщик.
Рот закрой! А то палач тебе сейчас его зашьет для верности!
В яму опустили лестницу.
Поднимайтесь по одному!
Рик поднимался первым.
Росистая трава щекотала ноги, от утренней свежести на ветру стало холодно, хотя ясное небо обещало хороший солнечный день.
Рик оглядел двор: серое здание тюрьмы, три ямы с решетками, несколько тюремщиков и стража. Чуть поодаль большой деревянный стол с кровавыми отметинами, о предназначении которого можно было без труда догадаться. И повозка в глубине двора, затянутая темно-синей тканью.
Шевелись давай! прикрикнул тюремщик, толкая его в спину.
Скрипнув зубами, Рик подчинился. Путы на ногах немного ослабли, давая возможность делать небольшие шажки. Шедший следом за ним Бруно быстрым шепотом предупредил:
В повозке не дергайся, убьет!
«Это правда, подтвердила Рут. Она, кажется, под руной молнии.»
Когда Рика с Бруно затолкнули внутрь, оказалось, что в повозке уже сидели три молодых парня, тоже связанных. А потом с улицы донеслись крики.
Нет! Нет, пожалуйста! Нееет!
Голос был высокий, женский.
Звук удара, вскрик и через несколько мгновений в повозке оказалась еще девушка лет двадцати пяти, с россыпью золотистых веснушек на лице, бритой головой и с кровоточащим, еще совсем свежим клеймом посередине высокого лба. Она закатилась в беззвучном плаче, беспомощно закрыв лицо руками.
Рик протянул связанные руки и положил ей на позорно выбритую голову.
Держись, дитя, вырвалось у него против воли.
Да пошел ты! огрызнулась девушка, забиваясь в угол.
Вздохнув, Рик отвернулся от нее в сторону и встретился с внимательным взглядом Бруно.
Лошади фыркнули, и повозка, качнувшись, медленно тронулась в неизвестном направлении.
Ехали молча, слушая цокот подков о мостовую. И каждый думал о чем-то своем.
***
Часа через три повозка остановилась, и узников стали вытаскивать по одному. Не давая осмотреться, палачи завязывали им глаза черной повязкой.
Наконец путы узника ослабли и скользнули вниз, и Рик почувствовал, как холодный клинок прижался к шее.
Спокойно, иди вперед!
И он пошел. Сердце гулко ухало в груди. Было ясно, что если что-то делать то прямо сейчас. Еще мгновение, и случится то, чего уже не изменить. Но что можно сделать, когда в тебе сила цыпленка, ты ничего не видишь, а к твоей шее прижимают нож?..
Еще несколько шагов и его с силой толкнули в спину. Рик запнулся и упал на каменный пол, а прямо за его спиной с лязгом захлопнулись тяжелые двери. Чуть правее, и немного левее, и, казалось, откуда-то издалека эхо принесло такой же лязгающий звук.
Вскочив на ноги, Рик сдернул повязку с лица.
Он стоял в огромном зале с высокими колоннами, от которых исходило призрачное зеленоватое свечение.
Сначала из глубины зала, очертания которого тонули в темноте, донесся неясный шорох и приглушенное утробное завывание. Потом раздался пронзительный женский визг, и звуки убегающих шагов забились раскатистым эхом. На фоне одной из колонн Рик увидел мелькнувшую черную тень. И тут девушка опять закричала, но на этот раз вопль был громче и резче. Он неожиданно оборвался на самой высокой ноте. И пока эхо все еще кружило его под потолком, зал медленно наполнялся звуками довольного урчания и чавканья.