Где моя мама?
Умерла. Все они умерли. Что тебя тянет к привидениям?
Мальчик провел рукой по лицу. Он вспотел, но внутри был холод лето снаружи и зима внутри. «Где же я? вспоминал он. Мать, отец, сестра где они?» Наконец он вспомнил пикник и расстрел на лугу. Тела, лежащие на залитой кровью траве. Погоню всадников, адский топот копыт по подлеску. И волков. Тут память изменила ему, мысли его разбежались, как дети на кладбище. Но где-то внутри он знал, что человек, стоящий перед ним и похожий одновременно и на отца, и на первобытного человека, и больше, и меньше обычного человеческого существа.
Ты здесь уже шесть дней, сказал ему Виктор. Ты ничего не ешь, даже ягоды. Ты что, хочешь умереть?
Я хочу домой, ответил Миша слабым голосом. Я хочу к папе и маме.
Ты здесь дома, сказал Виктор.
Кто-то рядом громко закашлялся, и Виктор перевёл взгляд своих острых янтарных глаз на лежащую под покрывалом фигуру Андрея. Тот кашлял так, словно его душили; тело его судорожно извивалось. Когда адский кашель утих, Виктор обратился к мальчику тоном приказа:
Слушай меня, скоро ты сильно заболеешь. Тебе понадобятся все силы, чтобы перебороть эту болезнь.
Миша пощупал живот. Живот был горячий и побаливал.
Я уже заболел?
Главная болезнь впереди. В тусклом красном свете глаза Виктора мерцали, как медные пятаки. Ты очень худой, сказал он. Неужели твои родители не кормили тебя мясом?
Он не стал ждать ответа, схватил Мишу за подбородок жесткими пальцами и поднял лицо мальчика, чтобы на него падал отсвет огня.
Ты бледен, как манная каша, сказал Виктор. Тебе не выдержать. Я это вижу.
Не выдержать чего, господин?
Перемены. Той болезни, которая тебя ждет. Виктор отпустил ребенка. Тогда не ешь. Это будет пустой тратой еды. С тобой покончено, не так ли?
Я не знаю, господин, признался Миша. По его телу пробежала холодная дрожь.
А я знаю. Я научился отличать здоровые побеги от больных. В нашем саду немало больных побегов. Виктор показал в сторону сада. Андрей снова закатился в приступе кашля. Все мы рождаемся слабыми. Нужно либо стать сильным, либо умереть. Простой выбор между жизнью и смертью.
Миша устал. Он вспомнил о старой щетке, которой Дмитрий чистил коляску, и почувствовал себя такой же мокрой старой щеткой. Он снова улегся на подстилку из травы и сосновых веток.
Малыш, сказал Виктор, ты понимаешь, что с тобой происходит?
Нет, господин. Миша зажмурился. Ему казалось, что лицо его вылеплено из воска. Когда-то он тыкал пальцем в расплавленный воск и смотрел, как он твердеет.
Этого никто не знает, сказал Виктор, словно разговаривая сам с собой. Ты что-нибудь знаешь о микробах?
О микробах?
Да. О микробах, бактериях, вирусах. Ты знаешь, что это такое? И на этот раз он не ждал ответа. Взгляни сюда. Виктор плюнул на ладонь и поднес руку к глазам мальчика; тот послушно посмотрел на ладонь, но не увидел ничего, кроме слюны. Это здесь. В моей руке и беда и чудо. И он слизнул слюну с ладони. Я полон этого. Оно в моей крови и во внутренностях. В моем сердце, легких, в кишках, в мозгу. Он постучал по своему лысому черепу. Я целиком заражен этим, сказал он и значительно посмотрел на Мишу. Так же, как и ты сейчас.
Миша не понимал, о чем говорит этот человек. В висках у него стучало. Холод и жар терзали его тело.
Это было в слюне Ренаты.
Виктор коснулся плеча мальчика, где на воспаленную гнойную рану была наложена повязка с листьями и коричневой мазью, которую приготовила Рената. Прикосновение почти неощутимое, но от боли у Миши перехватило дыхание.
Они в тебе, и от них ты либо умрешь, либо он выдержал паузу и пожал плечами, либо узнаешь правду.
Правду? Миша покачал головой; он был озадачен и плохо соображал. Правду о чем?
Правду о жизни.
Дыхание Виктора донеслось до лица мальчика, от него пахло кровью и сырым мясом. В его бороде Миша увидел клочья чего-то красного и обрывки листьев и травы.
Правду о жизни без снов или кошмаров, смотря как посмотреть. Некоторые могут называть это заразой, болезнью, проклятием. Последнее слово он произнес со злобной усмешкой. Я называю это благородством и, если бы я заново родился, предпочел бы только одну жизнь жизнь волка и хотел бы ничего не знать о том звере, который называется человеком. Ты понимаешь, мальчик, о чем я говорю?
В голове у Миши была только одна мысль.
Я хочу домой, сказал он.
Черт возьми! Мы чуть ли не приняли дурачка в свою стаю! взорвался Виктор.
Он встал.
У тебя больше нет другого дома, кроме этого, среди нас.
От ткнул пальцем в нетронутый кусок мяса, который лежал на полу вблизи подстилки мальчика. Мясо было заячье. И хотя Рената подержала его над пламенем, оно все еще сочилось кровью.
Не ешь?! заорал Виктор. Я требую, чтобы ты не ел! Чем скорее ты умрешь, тем скорее мы разорвем тебя и сожрем!
Эта угроза привела Мишу в ужас; но ужас не отразился на его залитом потом лице.
Так что не трогай этого, слышишь меня? Он подтолкнул кусок мяса в его сторону. Мы хотим, чтобы ты ослаб и умер Эту фразу прервал очередной приступ кашля Андрея.