Не только моих. Мы работаем в команде, гордо ответила я, обнимая Элину.
В этот момент из-под земли высунулась голова Буркотуна.
Ведьма, ты опять шумишь! Я просил не нарушать он увидел Кейдена, икнул, пробормотал: «Ой, мамочки!» и исчез под землёй.
Кейден вскинул бровь.
У тебя даже союзники появились? в его голосе была смесь изумления и чего-то похожего на уважение? Ты не перестаёшь меня удивлять, человечка.
Я тебе ещё не такие сюрпризы устрою, ящер, подумала я, но вслух ничего не сказала.
Мы подошли к сараю. И тут, как по заказу, небо затянуло тучами. Повеяло ветром и запахло дождём.
Вот, сказала я, указывая на огромную дыру в крыше. Скоро будет ливень. А наше поголовье скота рискует промокнуть и заболеть.
Он посмотрел на дыру. Потом на меня. Я смотрела на него с самым невинным видом.
Что? спросил он, поняв, к чему я клоню.
Ваше Величество, не соблаговолите ли вы отвлечься от созерцания плодов моих трудов и помочь с одним мелким бытовым вопросом? с самой ядовитой любезностью пропела я. Вы у нас высокий, сильный. А то ваше будущее молоко может простудиться.
Он несколько секунд сверлил меня своими золотыми глазами. Я думала, он откажется. Унизится, но не станет помогать какой-то девчонке. Но я ошиблась. С тяжёлым вздохом, полным вселенской скорби, он кивнул.
Что нужно делать?
И снова закипела работа. Но на этот раз мы работали вместе. Он, с его ростом и нечеловеческой силой, легко поднимал тяжёлые балки, которые я одна и с места бы не сдвинула. А я, с моей магией архитектора, видела, как лучше их уложить, как закрепить, где нужно подпереть. Я давала команды, а он, скрипя зубами от унижения, их выполнял.
Мы работали в тесном пространстве сарая, постоянно задевая друг друга. Его плечо коснулось моего. Наши руки встретились, когда я передавала ему кусок доски. И каждый раз по моему телу пробегала электрическая искра. Воздух был наэлектризован не только от приближающейся грозы, но и от нашего с ним взаимодействия.
Начался дождь. Сначала редкие капли, потом он хлынул, как из ведра. Мы торопились, чтобы залатать последнюю, самую большую дыру. Я полезла наверх, на балки, чтобы направить доски.
И, конечно же, поскользнулась на мокром дереве.
Я вскрикнула, теряя равновесие и понимая, что сейчас полечу вниз, на каменистый пол. Но вместо жёсткого удара я почувствовала, как сильные руки обхватили меня за талию.
Кейден поймал меня.
Он прижал меня к себе, чтобы я не упала. Моя щека уткнулась в его грудь. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Или моё? Я подняла голову.
Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. С его тёмных волос стекали капли дождя. Его золотые глаза смотрели на меня не со злостью и не с высокомерием. В них было что-то другое. Тёмное, горячее, пугающее. Что-то, от чего у меня перехватило дыхание.
Мир сузился до этого пространства между нами. Шум дождя, запах мокрого дерева и озона, тепло его тела. Он медленно, очень медленно наклонился ко мне. Я видела, как его ресницы дрогнули. Я чувствовала его дыхание на своих губах.
Поцелуй, пронеслась в моей голове шальная, безумная мысль. Он сейчас меня поцелует
И я не знала, хочу я этого или боюсь до смерти.
Громкий, возмущённый кудахт Рябы, которая промокла и была этим крайне недовольна, заставил нас опомниться.
Мы отшатнулись друг от друга, как от огня. Я, красная, как варёный рак, отползла в сторону. Он отвернулся, и я увидела, как напряглись мышцы на его шее.
Неловкость. Густая, удушающая, она заполнила весь сарай.
Мы молча закончили работу. Залатали последнюю дыру. Дождь барабанил по нашей новой крыше, но внутри было сухо и почти уютно. Зорька благодарно мычала. Ряба гордо восседала на новой жёрдочке.
Мы стояли в полумраке сарая, слушая шум дождя. Молчали. Вспышка молнии на мгновение осветила его лицо. И я снова увидела на нём то самое выражение. Не гнев. Не снисхождение. А что-то новое. Уязвимое.
Ты сказал он тихо, и его голос был хриплым. Ты не перестаёшь меня удивлять, Элара.
Он впервые назвал меня моим именем. Без презрительной приставки «человечка». Просто Элара.
И это было страшнее, чем все его угрозы. Потому что это означало, что стена между нами дала трещину. Он перестал видеть во мне просто помеху. Он увидел меня.
А я я смотрела на него, на своего врага, на могущественного дракона, который только что чинил со мной крышу под дождём, и понимала, что мой мир уже никогда не будет прежним. И моё сердце тоже.
Глава 21
Он первым нарушил молчание. Не глядя на меня, он просто сказал: «Мне нужно просушить одежду» и, не дожидаясь ответа, стянул с себя мокрую кожаную куртку. А потом и рубашку.
Я замерла. Я забыла, как дышать. Я видела его торс, когда обрабатывала рану, но то было в полумраке, в суматохе. А сейчас, в утреннем свете Могучие, рельефные мышцы, широкие плечи, гладкая кожа, покрытая сеточкой старых серебристых шрамов Он был сложен, как античный бог войны. Идеально. Опасно. Невозможно.
Так, Соколова, отставить пялиться! мысленно приказала я себе, чувствуя, как щеки заливает предательский
румянец. Ты сильная, независимая женщина, а не нимфетка на концерте рок-звезды! Подумаешь, торс. У нас в тренажёрном зале и не такие были. Вру. Таких не было.