Элара, ты плачешь? Элина подошла и несмело коснулась моей руки.
Я дотронулась до щеки. Мокрая. Слёзы текли сами. Слёзы несчастной Элары, смешиваясь с моим собственным ужасом.
Всё хорошо, прохрипела я чужим, тихим и слабым голосом. Всё нормально, Лина.
Имя сорвалось с губ само. Я притянула девочку к себе. Она была крошечной и пахла хлебом и детским страхом. И в этот момент, обнимая её, я впервые почувствовала что-то твёрдое под ногами в этом безумном мире. Ответственность. За этого маленького, запуганного ребёнка.
Я могу сколько угодно биться в истерике. Но у меня на коленях сидит дитя, которое ждёт защиты. И я не могу её подвести. Ни я, Алина, ни та девочка, в чьём теле я заперта.
Дверь распахнулась с грохотом, будто её пнули ногой. На пороге стояла ОНА. Леди Валериан. Жена дяди. Высокая, костлявая, с таким надменным и злым лицом, что моя бывшая начальница из отдела согласований Тамара Игоревна показалась бы мне милым одуванчиком.
Лежишь, лежебока! её голос был холодным и скрипучим, как несмазанные петли. Я кому велела дрова нести?! Или ты решила, что вчерашний твой цирк с обмороком даёт тебе право на отдых? Нахлебница!
Элина в моих руках задрожала. А во мне во мне что-то взорвалось. Холодная, расчётливая ярость. Ярость Алины Соколовой, которая могла поставить на место любого зарвавшегося чинушу. Ярость на эту тощую стерву, которая посмела так разговаривать с нами.
Спокойно, Алина. Дыши. Ты не на совещании в мэрии. Ты в средневековье. В слабом теле. Тут за такое могут и в подвал кинуть. Пока играем по их правилам.
А ну, встала! приказала она. И сестру свою тащи, пусть с малых лет к работе привыкает, а не к твоей юбке!
Из-за её спины высунулась мерзкая физиономия кузена Рорика. Прыщавый юнец с бегающими глазками и гнусавой усмешкой. Он был похож на всех тех мерзких подрядчиков, которые пытались впарить мне гнилые саженцы по цене сортовых роз.
Глядите, матушка, наша принцесса очухалась, протянул он. А я уж думал, помрёт. Меньше ртов легче дышится. Какая экономия для казны нашего дома.
Он шагнул к нам и протянул свою лапу к Элине, которая ещё сильнее вжалась в меня.
А ну, иди сюда, мелочь. Чего прилипла к этой замарашке? Она же больная. И вообще, почему у тебя в руках эта тряпка? он ловко выхватил у Элины из рук маленькую, сшитую из старого лоскутка куклу. Опять бездельничаешь? Игрушки шьёшь?
Элина пискнула и протянула руки к своей кукле, но Рорик лишь рассмеялся и подкинул её в воздух.
Вот, матушка, поглядите! Вместо того чтобы работать, она игрушки шьёт! А мы их кормим!
И это стало последней каплей. Тем самым звонком от коллекторов в шесть утра в субботу, после которого хочется убивать.
Ах ты, урод недоделанный!
Память Элары вопила: «Молчи! Смирись!», но мой уральский характер рявкнул: «Щас!»
Я медленно подняла голову. И посмотрела прямо в маленькие глазки Рорика. Взглядом, которым я смотрела на подрядчиков, положивших криво бордюрный камень на главной аллее парка. Взглядом, обещавшим служебную проверку, штрафы и вечные муки в виде бесконечных переделок за свой счёт.
Руки, произнесла я. Голос был тихим, но в оглушительной тишине он прозвучал, как выстрел.
Рорик замер с куклой в руке. Леди Валериан уставилась на меня, открыв рот. Кажется, тихая Элара никогда в жизни не говорила без вопросительной интонации.
Что ты сказала, неблагодарная тварь? переспросила она.
Я сказала,
повторила я, чеканя каждое слово и поднимаясь с кровати. Я была тощей и слабой, но сейчас чувствовала за спиной всю мощь российской бюрократической машины. Убери от неё свои руки. И верни куклу. Быстро.
Я сделала шаг вперёд, заслоняя собой Элину.
Ты ты что себе позволяешь, дрянь?! взвизгнул Рорик, отступая. В его глазках плескался шок. Шаблон трещал по швам.
Я позволяю себе защищать свою сестру, ледяным тоном ответила я. А теперь вы оба, я перевела взгляд на окаменевшую леди, вышли отсюда.
Да как ты смеешь?! В моём доме?! задохнулась она. Да я тебя на конюшню работать отправлю! Всю жизнь навоз таскать будешь!
Попробуйте, я вскинула бровь. Только учтите, леди Валериан, я не так проста, как кажусь. И если со мной или моей сестрой что-то случится, об этом немедленно узнает староста. И не только он. Уверена, слухи о том, как вы обращаетесь с сиротами, очень быстро дойдут до ушей странствующего магистрата, который как раз на днях должен быть в городе. Понятия всплывали из памяти Элары, и я использовала их, как оружие. Ваша репутация «милосердной леди» вам очень дорога, не так ли? Да я на вас такую жалобу в местный аналог Роспотребнадзора накатаю, вас тут на сто лет вперёд проверками замучают! мысленно добавила я. Не хотелось бы её подмочить.
Лицо Валериан превратилось в маску чистой ненависти. Она поняла. Поняла, что я больше не боюсь. Что я буду говорить. Что я превращу её жизнь в ад жалобами и доносами. Я в этом профи, я в администрации пять лет отработала!
Вон, прошипела она сыну. Рорик, бросив куклу на грязный пол, пулей вылетел за дверь. Ты ещё пожалеешь, что родилась на свет, пообещала она мне.
Сомневаюсь, что пожалею сильнее, чем сегодня утром, спокойно ответила я. Дверь.