Наконец-то Аркаша увидел ее лицо, оно было под стать фигуре безупречно. Удачливый налетчик даже невольно залюбовался этой строгой красотой, но его похотливый оскал мгновенно сошел на нет; взгляд умных серых глаз пронзил его, будто рентген. В нем не было ни испуга, ни смятения, ни даже чисто женского любопытства, его изучал взгляд холодного аналитика. Аркаша не любил таких женщин. Ему нравилось, когда жертва трепетала, смущенно дергалась, вырывалась не на самом деле, а так, оттягивала момент «сдачи», а он невзирая на все охи и ахи, неспеша расстегивал пуговицы на блузке, полуобнажая грудь. Причем ему особенно полюбилось не снимать лифчик, а задирать его кверху. Тут он получал первый эмоциональный заряд. Потом начиналась вторая стадия. Аркаша еще крепче стискивал жертву и властной рукой задирал юбку и запускал под трусики, умело и уверенно обрабатывая пальцами эрогенные зоны. Далее следовала третья стадия, самая увлекательная и сладостная. Аркаша валил даму на спину, попутно сбрасывая давно расстегнутые брюки, и прижимал ее сверху своим телом. Слова «нет», «не надо», «не сейчас», прерывистое дыхание обреченной ласкали ему слух, все больше распаляя его агрессивность и он овладевал ею, становясь полным хозяином положения. Входя в раж, он тем не менее всегда чутко улавливал момент, когда с «его женщиной» происходила разительная перемена: протестующие возгласы вдруг затихали, переходя в сладострастное посапывание, и она из жертвы превращалась в партнершу, сообщницу. Это был триумф опыта и напора, апофеоз всего действа! Ну, а завершалось все неизменно нудной четвертой стадией, которая всегда очень тяготила Аркашу. Партнерша превращалась в надоедливую телку, которая липла, хныкала и обычно уверяла, что после всего этого она уже не сможет жить без Аркаши. Он же думал лишь об одном быстрее смыться. Выслушивай теперь клятвы верности до гроба и сказки, что он второй и последний мужчина в ее судьбе, как же!.. И он со всем соглашался, кивал, сам убедительно говорил нечто похожее, прощался до завтра, чтобы исчезнуть навсегда.
Так было обычно, но сегодня у Аркаши складывался совсем другой пасьянс. Дама неспеша осмотрела комнату, цепким, придирчивым взглядом с ног до головы прощупала своего похитителя. В глазах ее светился неприкрытый цинизм.
С кем имею честь? спросила она так холодно и бесстрастно, что Аркаша тут же убрал руки и непроизвольно принял стойку «смирно».
Аркадий Давидович, ответил он намеренно развязным тоном.
Ну, и что вы хотели, Аркадий Давидович?
тем же ледяным голосом поинтересовалась незнакомка.
Вас.
Ощущая, что она подавляет его независимо-царственной манерой держаться, он, стараясь сохранить собственное реноме, все же продолжал гнуть свое.
Значит, меня? переспросила дама и, опустив чемодан, прошла вглубь комнаты. А со здоровьичком как, не надорвешься?
Аркаше такой сценарий знаком не был; он не смог сразу достойно парировать этот выпад, а потом стушевался.
Судя по койкам, кроме тебя здесь живут еще два человека? полувопросительно полуутвердительно произнесла она.
Да, есть тут еще дед с больным внуком, стал поспешно разъяснять Аркаша, так они ни свет ни заря сваливают и возвращаются поздно, часам к семи. Говорят, с Севера, нельзя пропустить ни одного луча солнца
А ты в это время здесь не пропускаешь ни одной гостиничной юбки, так?
Не совсем уклончиво, ответил он.
Тогда почему не на пляже? она одним элегантным жестом сбросила с себя платье и открыла дверь в ванную комнату.
Аркаша переминался с ноги на ногу:
Мадам, когда в кармане последняя трешка, на пляж не тянет.
Ах, так? иронично улыбнулась «мадам». Поначалу я думала, ты матадор, но потом поняла, что ты котик, и притом облезлый. Ладно, я пока приму душ, а ты достань чего-нибудь сухенького, да поживей, с жары жажда замучила.
Аркаша безропотно натянул потертые джинсы и отправился на поиски горячительного жаждоутолителя. Он безуспешно оббегал окрестности, однако винцо нашлось тут же в гостинице, у дежурной по этажу. Правда, удивил разлив «Розовое столовое» содержалось в бутылке из-под «Пепси-колы», но зато стоило у доброй тети как раз трояк. Аркаша со вздохом расстался с последней купюрой и потопал обратно в номер.
Его ждали уже в койке:
Мальчик, снимай штанишки и прыгай сюда. Ладно уж, утешу бедненького.
Аркаша чувствовал себя как на экзамене близость с этой женщиной не приносила ему ни малейшей радости. Конечно, ее профессионализм в постельных делах был высочайший, но Аркаше стало не по себе, когда во время самой изысканной ласки он мельком взглянул на ее лицо и увидел открытые немигающие глаза, насмешливо наблюдавшие за его действиями. С грехом пополам Аркаша домучил этот каторжный акт и, абсолютно вымотанный, потянулся за бутылкой.
Ну, что, мальчик, сказала незнакомка, когда они глотнули вина, взять бы с тебя бабки, да вижу, что тебе самому впору по миру с протянутой рукой идти.
Увы, это была сущая правда: ведь уже сегодня ему нечем заплатить за обед, не говоря о том, чтобы заплатить за номер в гостинице. А еще на что-то добираться домой Уй!.. Он еще раз отчетливо осознал всю безнадегу своего положения и сник окончательно.