Дже дже с трудом выдавил Боб.
Ага, первые сдвиги уже есть, с некоторым удовлетворением произнес Джексон. Проблески сознания налицо, продолжайте, Света, за таких медицина еще борется.
Он вернулся к столу.
Выпьем за знакомство! бросил клич радушный хозяин дома, поднося Джексону и Аркаше по полному стакану светло-бурой жидкости. Это первачок и не слабый.
Джексону пить что-то не хотелось, но проявить неуважение к хозяину, симпатичному вполне человеку, тоже было неудобно. Пришлось осушить посуду, а вскоре и повторить процедуру. Аркаша на глазах поплыл и тут же стал клеиться к сидевшей рядом девушке, что явно нравилось последней.
Ну что, Мироныч, в таком духе и проходят ваши суровые будни? наклонясь, спросил Джексон.
Да нет, просто позавчера сняли новых подруг, ну, и завелись.
Стало быть, в части подготовки экспедиции все в порядке?
Все! мотнул головой Мироныч, азартно вгрызаясь в соленый огурец. Почти. Ну, там есть нюансы кое-какие, но в общем
Джексон боковым зрением увидел внушительную горку пустых бутылок у собачьей будки, почти заваливших вход в нее, и стал понимать, что «кое-какие нюансы» грозят обернуться к утру очень неприятными сюрпризами.
Из-за зеленой двери наконец выполз смертельно бледный Боб и дама, словно фронтовая санитарка, потащила его укладывать баиньки.
Веселье продолжалось. Подвешенная на стволе шелковицы, вовсю громыхала акустическая колонка. Аркаша уже танцевал со своей новой подругой и, плотно приклеившись к ней, жуликовато шарил бесстыжей рукой по ее аппетитному бюсту. Хозяин сидел, обняв за талию Люду, и что-то жарко нашептывал ей на ушко.
А где ж хозяйка сей нескучной обители? спросил Джексон, уставший созерцать этот разгул.
Трудится, беззаботно отмахнулся Мироныч. Она дежурной медсестрой в санатории работает, сегодня на сутки ушла.
Все ясно, сказал Джексон, закуривая. Хозяйка на работе, а здесь крутая оргия под патронажем шефа пансиона, так?
Да здесь почти каждый вечер такое, честно признался Мироныч. Хозяйка тоже мировая баба, сама не промах кутнуть. Так что, ноу проблем.
Насчет ноу проблем, это будет видно завтра, а пока тихенько спроваживай своих милашек и отбой! Утром на отходняк тяжелый не жалуйся и слушать не стану. Учти, подыму рано, а там разбор полетов погляжу, какой дуэт вы мне споете
Да ты что, шеф? Мироныч с недоумением выпялился на Джексона. Мы только раскрутились, забирай у Аркаши Наташку ишь, сучонок, повис на ней, как на своей собственной Она ведь для тебя, забирай и
Никаких «и»! сердито зашипел ему на ухо шеф. Дело прежде всего, а нет, так уволю расчет на месте!
Дважды повторять не пришлось. Девочки, почувствовав что-то неладное, стали поспешно собираться. К явному огорчению Аркаши.
Через полчаса Джексон, пропустив стопку, заглянул в комнату, откуда доносился дружный храп. Оба его компаньона, утомленные ратными подвигами и обильным питием, крепко спали. Вдруг его внимание привлекла раскрытая общая тетрадь, лежавшая на тумбочке, поверх горки неиспользованных презервативов. Джексон узнал знакомый почерк Мироныча, машинально пробежался взглядом по строчкам. «Интересное досье, что ж посмотрим, чем они тут занимались. Это, по крайней мере, избавит меня от необходимости поутру выслушивать их похмельный бред»
X
бдить нерушимость границы, охранять покой державы.
А у меня проснулась жажда творчества! То ли Крым так подействовал, то ли перебрал. Кстати, мы с Бобом сегодня неплохо (зачеркнуто). А кто его знает, может из всего из этого потом получится какой-нибудь роман. Ну, не роман, повесть Тоже хорошо.
Вон полетела звезда, упала черт знает где (зачеркнуто). Это добрый знак пора начинать творить. Начинаю нет, сначала схожу в дабл зэро. Моча в избыточном количестве мешает процессу мышления. Сходил, фу, полегчало! А какая фраза-то предыдущая, а! Надо запатентовать такие перлы плод свободного полета мысли. И вообще не надо себя искусственно (неразборчиво) может во мне сейчас просыпается Толстой или Чехов. Наверное, все-таки Чехов, Чехов много жил в этих местах.
Я даю себе установку: Я Чехов, я Чехов, Чехов, Антоша Чехонте Его душа переместилась в меня. Я пишу, что вижу
Небосвод черен, как смола, и так густо усеян звездами, что кажется, им там просто тесно. Не потому ли они (зачеркнуто) то и дело срываются вниз «ага, кажется, получается» срываются вниз и стремительно летят к земле, ярким штрихом отмечая свой последний путь? Воздух настолько чист и насыщен озоном, что буквально раздирает легкие. Вот где бросить курить!
Так, дальше Я по пояс раздет. Нежный и едва ощутимый ветерок ласкает меня осторожными прикосновениями, приятно лижет спину, игриво щекочет под мышками. Ни звука. Только где-то в темноте, в поте лица добросовестно трудится невидимый оркестр из цикад и сверчков. Своеобразная, необыкновенная симфония этих ночных музыкантов услаждает слух и успокаивает сердце. Закроешь глаза и кажется, что тебя нет, ты невесом, бесплотен, ты как музыка, которая тебя (зачеркнуто) чарует, растворился, растаял в объятиях этой ночи. И ты уже ничего
Я идиот! Возомнил себя Чеховым. Сейчас перекурил, перечитал предыдущий абзац. Какой там Чехов разбежался! В поте лица трудятся сверчки в оркестре. Такое мог изрыгнуть только пьяный графоман. Чеховым тут и не пахнет. Все это сопли, такое могла написать только женщина, например Жорж Санд.