А куда их вести после, не подскажешь? поинтересовался Боб.
Конечно, можно и сюда приволочь без лишнего шума, но москвичи делали по-другому: надувные матрацы под мышку, пару бутылок, закусь, музычку, и в горы! У них там где-то экзотичное место облюбовано, «поляна любви» называется. Ребята романтики, на природе, говорят, и кайф от секса другой.
В горы пока дотащишься, вымотаешься вдрызг, забудешь, зачем пришел, заметил Мироныч. К тому же в темноте, да не зная броду, и шею свернуть недолго.
Они ж не тащатся на верхотуру, на гребень, Сашок сменил положение травмированной ноги, болезненно поморщился. Надо просто перейти через шоссе, чуть подняться, а там плато, заросли Минут двадцать ходьбы и все дела. Без фонарика, конечно, не обойтись.
Интересно, хмыкнул Мироныч. Возьмем этот вариант на вооружение.
Только со спиртным порасчетливей, предупредил Сашок. Сейчас девки лихие пошли, пьют все и помногу. Им побольше заправляйте, себе поменьше. Увлечетесь, будете пить на равных хана, третья стадия контакта вам обеспечена.
Что за третья стадия? беспокойно заерзал Боб.
Когда наш брат пьет с женщиной, имея конкретные намерения, он, он Сашок замялся, подбирая подходящие слова. В общем, здесь возможны три стадии этого процесса: первая когда мужик выпил и трахаться еще в состоянии, вторая когда выпил, но трахаться уже не может и третья это когда он упился так, что его самого впору трахать. И грань между этими стадиями зыбкая, так что смотрите;
москвичи мои однажды здорово влипли, нажрались очнулись в одних плавках. Маг у них тогда унесли, часы, шмотки
Печальный факт, сочувственно буркнул Боб.
Вот и я говорю: никто от этого не застрахован. Русский мужик по натуре ужасно безалаберный ни выпить, ни блядануть толком не умеет: пьет так до синих соплей или до белой горячки, блядует так до триппер-бара или до развода. Ну, вам развод не грозит, вы, видать, не женатые, а от заведения, тьфу-тьфу, упаси господь.
Сашок еще раз налил в стаканы:
Ну, еще по одной и я пошел. Нога ноет, надо полежать, отдохнуть, пока Зоя на работе
Почему Зоя? удивленно спросил Боб. Жену твою ведь Лена зовут, а ты Зоей называешь, и Славик, что ушел, тоже Зоей звал
У него Зоя, у меня Зоя, и у Когтя тоже Зоя, усмехнулся Сашок. Вы женитесь, и у вас свои Зои заведутся. Все они Зои, хотя имена в паспортах у них разные. Зоя это сокращенно змея-особо-ядовитая. Это только в сказке лягушка превращается в прекрасную женушку, а в жизни все происходит наоборот: лапушки-невесты превращаются, эх выпьем!
Бальзам! блаженно закатив глаза, выдохнул Мироныч и поставил на стол пустой стакан.
Воистину бальзам! подтвердил Боб, отправляя в желудок порцию напитка. Такого, наверно, и в раю не наливают.
Вы пейте, сколько хотите, не стесняйтесь. Это добро в доме пока не дефицит, напоследок сказал Сашок и отправился почивать.
Да, Боб, обломилось тебе за хозяйкой приударить, глядя ему вслед, промолвил Мироныч.
Что делать, жизнь мудрее нас, развел руками Боб, и надо стойко принимать капризы ее раскладов. И потом, Сашок клевый парень, субъект весьма неординарный
Увы, клевость и неординарность еще не гарантия от рогов, и умные головы их получают: академики, министры и просто рубаха-парни
Незавидный удел для женатиков, покачал головой Боб. Моя ситуация безнадежно осложнилась, а жаль
Чем бы утешиться? стал размышлять вслух Мироныч. Пойти побродить?.. Слушай, мы ж вроде как на танцы собирались?..
Да ну их к черту, отмахнулся Боб, для первого дня впечатлений хватит. Пляски от нас и завтра не убегут.
И в самом деле, согласился Мироныч. Давай лучше похаваем арбуза. Я сто лет мечтал о хорошем арбузяке.
VII
Позевывая, он сложил тент и вместе с лежаком отнес его в укромное местечко неподалеку от пляжного пункта проката. Затем, захватив пластиковый мешок с оторванными ручками, он отправился в традиционный обход по всем злачным закуткам пляжа, где, если повезет, можно найти что-нибудь полезное «бычки» сносных размеров, остатки хлебных батонов, не успевших заплесневеть, пустые бутылки Это помогало хоть как-то перебиться с утра, а потом, как говорится, будет день будет пища. Через час-полтора на пляж подтянутся любители «чистой воды», а ближе к полудню, на узкой прибрежной полосе начнется сущее столпотворение, и плотность жарящихся на солнце тел достигнет плотности шпротов в консервной банке.
Аркаше не нравилось это время дня в чумной сутолоке, в эпицентре праздного и беспечного времяпровождения его индивидуальность растворялась на нет и он ощущал себя никчемным, потерянным, забытым всеми и вся Правда, в этом адском пекле имелся и свой плюсовой момент: мужики, снимавшие разомлевших женщин, эти вольные стрелки вечно юного Амура, были щедры и великодушны, как помещики на батрацкой свадьбе. Аркаша подходил к такому, воркующему без устали в дамское ушко брюхатому кабальеро и вежливым, вкрадчивым голосом вопрошал: «Молодой человек, сигареткой не угостите?» Польщенный ухажер с явными признаками не первой свежести расплывался в улыбке, начинал еще пуще выпячивать грудь, одновременно подтягивая непослушно-упругое брюшко и снисходительным широким жестом «угощал» куревом. И Аркаша наметанным оком безошибочно мог определить, сколько сигарет можно взять из пачки: