Не знаю.
Ну, может, чуть постарше, не беда, продолжал рассуждать Боб. И потом, приводить никого не надо, я здесь, под боком, квартирант на законных основаниях
Ты всего расклада не знаешь, остановил его Мироныч. Умерь прыть, возможно, у нее; любовник уже есть, женщина ведь яркая, в соку. Другие нюансы могут быть, мало ли что И потом не забывай: она медик и к тому же сестра операционная.
Послеоперационная, поправил Боб, но причем тут это?
У таких женщин, насколько мне известно, специфическое отношение к нашему полу. Она наверняка мужских членов столько видела-перевидела, ей наши доблести во, до тошноты! А еще представь, когда при тебе изо дня в день полосуют тела человечьи и ты при сем хочешь не хочешь: внутренности, кровь, капельницы бр-р-р Тут поневоле сдвиг в психике проклюнется.
Страсти-мордасти, напужал, озабоченно почесал Боб жиденькие волосенки на груди.
И не думал. Просто обязан предостеречь по-дружески о возможных подводных рифах. Ты ж, как маньяк зациклился, глянь, сколько ласточек вокруг, стаями так и прут, только отстреливай, хочешь, очередями, хочешь одиночными.
Они вышли на самую оживленную и, судя по всему, главную улицу поселка, по обе стороны которой в густой тени деревьев теснились бесчисленные магазинчики, лотки, киоски. Влившись в плотное шествие праздно гуляющих курортников, они стали частицей этого мира мира безмятежных, пышущих здоровьем лиц, по-попугаячьи пестрых маек, широкополых сомбреро, разномастных очков от солнца, лениво жующих ртов, рельефных бицепсов и мужественных подбородков, эмансипированных дамских бюстов, вольно колышущихся в такт шагам их обладательниц, ветхих джинсов и изящных шортиков, укомплектованных стройными шоколадными ножками, возвышающимися над пьедесталами-каблуками босоножек.
По длинной бетонной лестнице с множеством разбитых ступенек они спустились к морю и оказались на небольшой площадке. Слева высилось облупленное здание спасалки, справа билетная касса пристани, прямо продолжением лестницы в море выступал причал, к которому как раз пришвартовывался белоснежный теплоходик. И в необозримую даль простиралась, играя живым бисером на солнце, морская гладь, которая кончалась, стало быть, там, где начинались берега сказочно-экзотической Турции. А здесь, на родной стороне, украшением побережья, безусловно, являлась громадная, причудливой формы, скала, величаво нависавшая над водой.
Красотища! воскликнул Мироныч, щурясь от ослепительного света. Ты раньше бывал на Черном море?
Один раз. Еще пионерчиком в Гудауты с предками ездил.
А я, так впервые.
Ну, пошли на пляж, жарит, окунуться пора.
А что-то купающихся маловато, заметил Мироныч. Смотри, один, два странно
И в самом деле, несмотря на изнуряющую жару, народу в воде было, на удивление, немного. Отчего бы? Друзья прошли на территорию пляжа, заплатив по двугривенному сухонькому старичку в старомодной парусиновой кепке. Тот сложил мелочь в картонную коробку и, чопорно кивнув, протянул им входные билеты.
Все правильно, сказал Боб, за удовольствие надо платить, иначе кайф не прочувствуешь. Все бесплатное мне кажется почему-то ненатуральным, эфемерным, как мыльный пузырь ни в руки не взять, ни в карман положить. Вот в туалетах платных даже ссытся слаще, не замечал?
Исходя из твоих рассуждений, профессиональные проститутки
должны быть намного слаще бесплатных жен. Но знаешь, многие мужики, которые имели с ними дело, утверждают как раз обратное.
А кто тебе сказал, что жены для своих мужей бесплатные? усмехнулся Боб. Это самые дорогие для них женщины, не знаю уж как в духовном, но в материальном смысле точно.
Может, ты и прав, но хватит дискуссий, сейчас мозги потекут по затылку. Давай найдем свободное местечко и рухнем.
Не без труда в плотной массе тел они отыскали пятачок, расстелили подстилку и, сбросив одежды, поспешили в море.
Море таило сюрприз.
О-хо-хо! трубно взвыл Боб уже через секунду, чуть ли не на полкорпуса вынырнув из воды, словно его вытолкнула какая-то пружина. Своими движениями он напоминал человека, нечаянно угодившего в яму и пытающегося из нее выкарабкаться. В-во-дичка однако пробирает
Ледяная зараза отфыркивался рядом Мироныч.
А-а-га-га-а, стучал зубами дробь Боб, решительно ничего не понимая. Как у нас на взморье хо-холодрыга, пра-правда?
Выл-лазим?
По-погоди, к-кажется отпускает. Если к-как на взморье, то выдюжим. Вы-вы-все, я, кажется, привык. Ух, да-да-даже хорошо.
И я вроде адаптировался. Что ж, чуток поплаваем, не посрамим честь Балтики.
Не посрамим, только в толк не возьму: перед отъездом слушал «Маяк» вода у берегов Крыма двадцать два двадцать четыре.
Хм, сказал от силы десять будет, не больше. Ну, может, четырнадцать
Друзья немного еще подергались и вынуждены были ретироваться стальной холод купели клещами ломал их бренные незакаленные тела. Зато на суше влага испарялась прямо на глазах, они моментально обсохли, а прокаленная галька приятно пожигала через подстилку. Согревшись, они стали присматриваться к окружающей обстановке сечь, что называется, поляну.