собой свою дочь и был подброшен разъяренным животным. После смерти Корацони, девочку принял к себе один из его друзей, по профессии также матадор... Когда выступление матадора с девочкой на арене цирка было запрещено, принявший сироту совершенно перестал ею интересоваться и девочка на некоторое время бесследно исчезла. Только через семнадцать лет она вновь появилась на горизонте, но уже в качестве жены какого-то парижского актера. Красавица-жена служила приманкой для простаков, которых обирал ее муж и надо полагать, что ее деятельность в этом направлении была очень плодотворна, так как актер, известный под фамилией Аттила ле-Февр, очевидно, вымышленной, быстро разбогател и переселился в дивный замок, где и жил, окруженный роскошью... В октябре 1899 года ле-Февр был найден в постели мертвым, с кинжалом в груди. Вдову актера арестовали, но ей удалось блестящим образом доказать свое alibi и она была отпущена. Полиция, все-таки, убеждена, что она, по меньшей мере, сообщница убийцы, а потому и прислала в Нью-Йорк выдержки из судебных актов. Два года назад она появилась здесь и с тех пор безвыездно живет в купленном ею лучшем доме из всех, помещающихся на Медисон-Авеню".
Значит, она была очень богата? вставил коронер.
Да. По наследству ей досталось все состояние мужа, около... Мак-Глусски заглянул в книгу и добавил, около шести миллионов франков, то есть около миллиона долларов.
С этими словами полицейский инспектор захлопнул книгу и продолжал, уже от себя:
Затем в моих анналах идут мелкие, не могущие нас интересовать сведения... Здесь мы найдем маршруты поездок, знакомства и т. д. За все время своего пребывания в Нью-Йорке, она ничего не сделала такого, что могло набросить на нее тень. Она жила, как все богатые женщины, могущие свободно распоряжаться собой.
У нее не было любовников или, так называемых "интимных" друзей?
По-видимому, нет, пожал плечами Мак-Глусски. Ни интимных, ни даже простых друзей у нее не было.
Но, ведь, была же у нее хотя бы прислуга? осведомился следователь.
Да, была. Всего две женщины горничная и кухарка, пояснил Мак-Глусски.
Где же они теперь?
Под одной крышей с нами, засмеялся инспектор. Получив известие об убийстве, я, конечно, поторопился арестовать их. Это, к тому же, было очень нетрудно.
На лице Ника Картера играла загадочная усмешка.
Я так и знал, Джордж, проговорил он.
Вы уже допрашивали их? спросил коронер.
Конечно.
Что же они говорят?
Ничего, покачал головою Мак-Глусски. Мне кажется, что они, правда, ничего не знают об убийстве. Я им верю; по крайней мере одной из них, хотя не имею причин сомневаться в словах другой. Я, конечно, еще раз допрошу их, так как не успел этого сделать как следует, но допрошу уже после нашего совещания.
Почему? изумился следователь. Не лучше ли допросить их сейчас? Если их прижать как следует в угол, то мы, пожалуй, получим важные сведения.
Я склонен думать то же самое, заявил инспектор, но все же считаю, что время еще не пришло. То, что они скажут, может сбить нас и навести на ложный след. Я убежден, что они не знают о преступлении.
О мисс Корацони вам ничего неизвестно, кроме того, что вы прочли из анналов?
Ничего. Я прочел все существенное.
Ее жизнь в Нью-Йорке, спросил следователь, была, значит, безупречна?
Вполне, последовал ответ.
В ее характере не было ничего странного?
По крайней мере, я ничего не знаю.
Мне говорил мистер Картер, произнес коронер, что убийство совершено не в самой спальне, а в смежной с ней комнате, и труп уже потом был посажен в кресло. Какого вы мнения по поводу этих соображений?
Вполне с ними согласен.
Относительно того, каким способом было совершено убийство, мистер Картер ничего не говорил мне. Он, вообще, держался в стороне, словно дело его совсем и не интересует. В пальцах левой руки покойницы я нашел баночку, очевидно из-под яда, но в ней осталось слишком мало для того, чтобы можно было, хотя бы по запаху, определить, с каким именно ядом имеем мы дело. Вскрытие трупа назначено на завтра, но я думаю, что и оно ничего нам не даст. Ваше мнение, инспектор?
Мак-Глусски бросил на Картера многозначительный взгляд.
Мне кажется, проговорил он, что по этому поводу лучше всего обратиться к моему другу. Хотя я уверен, что у меня с ним одинаковый взгляд и на это, но интересно выслушать именно его мнение. Позвольте мне, однако, раньше предложить вам один вопрос.
Пожалуйста.
Скажите, серьезным тоном начал Мак-Глусски, вы заметили знаки насилия на
теле покойной?
И да, и нет, нерешительно произнес коронер.
То есть? вопросительно вскинул на него глаза инспектор полиции.
Я заметил на левой стороне шеи маленькое пятно синеватого цвета. Это мог быть след от удара или толчка, но совершенно также это мог быть и знак, с самого рождения имевшийся у Корацони.
Это пятно заметил и я, кивнул головой Мак-Глусски, но в то время оно было гораздо меньше. Завтра оно будет еще больше, послезавтра... Однако, к этому мы еще вернемся. Я умолчу о том, что думаю по поводу этого пятна, но заявляю что, по-моему мнению, при жизни Адели этого пятна не было.