Какой смысл, полковник? зло засмеялся Али-хан. Жизнь и так зловонная выгребная яма. Твои соплеменники в России однажды отважились откачать ее содержимое. И что? Откачали в преисподнюю не один миллион жизней, а теперь их социализм дышит на ладан и смердит так же, как ваша хваленая американская демократия.
Каракурт философ, это занятно! усмехнулся Метлоу. Почему же он соглашается работать на нее?
Шакалы ничем не хуже гиенных собак, мистер Метлоу, ответил Али-хан и чему-то усмехнулся.
22 марта 1990 года
Серебристый микроавтобус «Тойота» с красными крестами на дверях выехал из ворот частной клиники доктора Аюб-хана. Охранники, увидев за стеклами одетого в европейский костюм доктора Юсуфа и бледное лицо Сарматова, также облаченного в добротный европейский наряд, махнули им на прощанье и наглухо закрыли ворота.
Так мы и не узнали, Керим-ага, кем был наш гяур! с сожалением протянул Сайд. И видно никогда уже не узнаем, вернет ли Аллах ему память или навсегда оставит его человеком без прошлого?
Аллах акбар! провел ладонями по бороде степенный Керим-ага. Конечно, нам нет дела до несчастного гяура, но хотя бы порадуемся, юноша, за доктора Юсуфа, которого Всемогущий Аллах вырвал из рук нечестивых Аюб-хана и его братца Али-хана!
Да, да, Керим-ага, качнул тюрбаном Сайд. Доктор Юсуф вылечил глаза
моего отца от трахомы и даже не взял за это барана.
Да не обойдет его Аллах своей милостью! опять провел ладонями по седой бороде Керим-ага.
Из-за поворота выплыла пыльная площадь перед мечетью Махабат-хана.
К сверкающей свежей краской «Тойоте» потянулись за подаянием руки изможденных босоногих детей, но бдительные полицейские быстро отогнали их дубинками.
О, несчастные мои соплеменники! воскликнул доктор Юсуф. Когда же Аллах Всемогущий обратит на вас свой взор и вы снова вернетесь к родным очагам!
А где их очаги? спросил Сарматов.
В прекрасной стране, которую их предки называли «страной, где обитают феи»! ответил Юсуф, и в его черных глазах сверкнули слезы. Но в той стране, которую теперь зовут Афганистаном, более десяти лет все живое пожирает война.
Говоришь, Афганистаном зовут ту страну? морща лоб, переспросил Сарматов и огорченно вздохнул. Нет, Юсуф, не помню я страны с таким названием.
Я верю, ты когда-нибудь вспомнишь, сжал его руку Юсуф и жарко зашептал на ухо: К закату солнца мы будем в Исламабаде, а оттуда несколько часов полета, и мы не будем больше рабами, сахиб. О, Аллах, не дай сердцу глупого Юсуфа разорваться от счастья!
Что такое раб?
Это... э... э... человек, помещенный в клетку.
Я не был в клетке...
Разве твоя комната в клинике Аюб-хана не была клеткой, сахиб? Разве ты в ней не чувствовал себя птицей с перебитыми крыльями?
Сарматов недоуменно пожал плечами:
Не понимаю, дорогой Юсуф, о чем ты...
Придет время, и сахиб все поймет, загадочно улыбнулся тот.
Сэр! заволновался Юсуф. Куда мы едем?.. Разве сахиб и Юсуф не летят в Гонконг?..
Мы заедем в мечеть к моему другу мулле Нагматулле и там все решим, неопределенно ответил Метлоу.
Что такое мечеть? спросил Сарматов.
Дом Аллаха, в котором нельзя лгать, кинув взгляд на Юсуфа, пояснил Метлоу.
Лгать нельзя нигде! еще больше заволновался тот.
Кивнув стоящему в стороне американцу, мулла простер над головой Юсуфа руки.
Аллах акбар! нараспев произнес он.
Аллах акбар! откликнулся Юсуф.
Раскрываю тебе великую тайну, Юсуф, сын Рахмона, торжественно сообщил старый мулла. Этот Коран во времена хромоногого завоевателя народов Тамерлана был привезен из Мекки, священного города Пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует.
Да благословит его Аллах и приветствует! вторил ему Юсуф в величайшем волнении.
Готов ли ты, Юсуф, как истинно правоверный мусульманин, поклясться на этой священной книге, что не оставишь в беде поручаемого тебе жаждущего исцеления человека?
Да, да, я готов! затряс головой тот.
Что станешь его поводырем на суетном и нечестивом людском торжище до той поры, пока болезнь не покинет его тело и мозг?
Буду его поводырем...
Что не предашь этого человека и не воспользуешься его беспомощностью ему во зло, не воспользуешься его деньгами в своих корыстных целях?
Не предам и не воспользуюсь его деньгами.
Если Аллаху будет угодно прекратить земной путь его, то ты, Юсуф, как правоверный мусульманин, предашь ли земле его прах?
Предам земле прах.
Готов ли ты поклясться в этом на священной книге мусульман?
Все
сказанное тобой, уважаемый Нагматулла, почту за честь исполнить и готов подтвердить это клятвой на священном Коране из Мекки...
Не спеши с ответом, Юсуф, сын Рахмона, суровым взглядом смерил Юсуфа мулла. Неторопливость в принятии ответственных решений свидетельствует о глубине и чистоте помыслов правоверного мусульманина. Помни заветы Востока: «Не спеши подниматься на вершину, пока не оценишь ее крутизну», «Не торопись утолить жажду из священного источника, сначала очисть от скверны душу». Подумай, Юсуф, сын Рахмона, о тяжести груза, который ты возложишь на свои плечи.