За мной!
С пистолетом Николай пробежал по хорошо знакомой дорожке стреляли от штаба, это точно. Сбоку стояли несколько солдат Амн-аль-Хаас, у них были как раз АКС-74. С виду они выглядели совершенно спокойными, и даже не пошевелились, когда Николай направил на них пистолет
Стоять!
...
Стой! Стрелять буду!
Из здания штаба выбежали несколько офицеров, и советских, и иракских.
Рафик, ты что творишь!
Стоять! повторил Николай
Один из иракских офицеров встал перед ним, миролюбиво подняв руки.
Зачем так, Рафик. Здесь нет врагов.
Они стреляли!
Никто не стрелял!
Стреляли отсюда! Я слышал.
Они не могли.
Я слышал упорно повторил Николай
Нехорошо не доверять людям, рафик сказал иракский офицер и, обратившись к солдатам, резко спросил что-то. Те ответили.
Они не стреляли. Если хочешь проверь.
Солдат было семеро. Николай проверил оружие у каждого из них, у одного за другим. Магазины были полны, ни от одного автомата не пахло из канала ствола так, как будто только что стреляли.
Бросив последний автомат Николай побежал к советским машинам. Там на импровизированной стоянке, перед штабом было месиво, кто-то пытался оказывать помощь, кого-то укладывали в подогнанную иракцами санитарную машину.
Кто-то перехватил его за руку
Не суйся. Отойдем.
Оказалось майор Серегин, бывший ВДВшник, афганец, здесь инструктор. Они отошли в сторону.
Видели?
Да. С крыши...
Пойдем, посмотрим.
Пойдем...
У Серегина оружия не было совсем, у Николая было два пистолета, один из которых он отдал полковнику. Подстраховывая друг друга, они забрались на крышу штаба.
Там ничего не было.
С крыши штаба Николай видел, как ведут к машинам Саддама, ощетинившись стволами его прикрывала охрана Амн аль-Хаас, конвой рванул по направлению к Багдаду, а иракские офицеры тревожно переговаривались, собравшись у опустевшей трибуны.
Смотри.
Николай присел на корточки, посмотрел на то место, на которое указывал Серегин. Что-то вроде ожога...
Пороховой нагар!
Никто не лез на крышу. Никто не пытался ни в чем разобраться.
Вы видели, кто это был?
Нет. Видимо, через люк ушел.
Люк на крышу, конечно же, был иракцы не строили дома без выхода на крышу.
Николай посмотрел на советский конвой представители посольства и аппарата ГВС спешно рассаживались по машинам. Бросилась в глаза пулевая отметина, разбитое боковое стекло на одном из Вольво.
Не знаешь, кому попало?
Точно не знаю. Били веером... Грачева помнишь?
Да.
Ранен. Остальное не знаю.
И дальше?
Иваныч сказал сами тут разберутся. Иди вниз...
Обратно Николай вернулся во дворец с иракскими. Ехали быстро.
Уединиться удалось только через час, когда Николай отпросился в туалет. В туалете нормальных туалетов здесь не было, просто дырка в полу и кувшин для подмывания, хуже, чем в самом забубенном советском вокзальном туалете он, наконец-то прочел бумажку, которую ему сунули во время посещения воинской части.
На бумажке, мелким, убористым шрифтом было написано по-русски
Грузин мразь, стукач, закладывает своих. Фарцовщик и валютчик. В Сирии обосрался по маковку, вышибли оттуда. Не верь ему.
Подписи не было.
Николай не понимал, о ком идет речь. Совсем.
Бумажку он порвал на мелкие, очень мелкие кусочки и выбросил в туалет. Пусть ищут если надо...
Ирак, дорога на Багдад11 июля 1988 года
ГВС посетил дворец Саддама и его принял сам Саддам Хусейн. Он был необычайно любезен и много шутил типичное для него поведение , но завсегдатаи дворца знали, что это настроение у диктатора предшествует кровавой бане, которую он всегда начинает внезапно и без какой-либо видимо причины. Конечно же, стрельба получила объяснение Саддам объявил ее покушением на себя самого и заверил ГВС в том, что виновные будут жестоко наказаны. Но оснований верить новому Навуходоносору не было если бы это было покушение на него самого, по всем воинским частям шли бы уже массовые аресты. На любую опасность, на любое покушение на себя самого диктатор реагировал с изуверской жестокостью.
Сразу после этого Николая вызвал Кусай Хусейн лично. Он не смотрел ему в глаза, но поблагодарил за спасение жизни отца (чего на деле не было) и объявил, что принято решение переподчинить напрямую Амн аль Хаас один из пяти полков коммандос. Ничего такого в этом не было, тем более что в президентской охране денежное довольствие было выше в несколько раз, Саддам щедро раздавал офицерам дома и машины Вольво и Мерседес с теми, кто был допущен к его обслуживанию и охране он был до неприличия щедр. Совершенно разумно в данном случае было бы переподчинить именно тот полк, в котором советничал рафик Николай он знает офицеров полка, знает солдат и сам учил их как надо сражаться.