У нас есть добро по Ираку.
Вот как, сэр?
Штольц был опытным волком и вида не подал.
Да. Начинаем работать. Мне нужен общий оперативный план и как минимум три плана на чрезвычайные обстоятельства. Если Саддам задумал недоброе мы должны узнать об этом быстрее него самого. И мне плевать, как это будет сделано.
Авратакис позвонил утром. Голос был бодрым, видимо в Саудовской Аравии был хороший кофе.
Вы угадали, сэр с порога заявил он бинго
Говори яснее у и.о. директора ЦРУ кружилась голова от бессонной ночи
Известный вам человек имел семь сеансов закрытой связи через комнату посольства только в этом году.
С кем?
Шесть из них одним и тем же человеком.
...
Зам директора Штольц, сэр. Минимальная длина сеанса восемь минут, максимальная двадцать три минуты.
Интересные дела...
Добейся того, чтобы тебе сделали выписку из книги учета. Прямо сейчас, пока о ней не сообщили сюда.
Да, сэр. И еще.
Что еще?
Известное нам лицо очень активно с начала года. У них здесь была база. Все финансируется из местной казны.
Понял. Отличная работа.
Два слова, редко встречающиеся в одном предложении
От меня еще что-то требуется, сэр?
Оставайся на месте и не светись. Да... еще посмотри, каким образом можно пересечь границу с Ираком. Меня интересуют все варианты.
В какую сторону, сэр?
В обе. Как можно больше вариантов.
Понял, сэр.
Отлично поработал. Конец связи.
Если все пойдет кувырком возможно, даже один, но опытный агент, знающий местность и с заранее подготовленными заготовками будет козырем в игре.
И.о. директора ЦРУ поднялся на последний этаж здания в Лэнгли. Вместо своего кабинета свернул в кабинет заместителя директора Штольца. Тот, серый от усталости сидел, и делал какие-то пометки в папке с косой красной чертой . Рядом дымилась чашка с кофе. Подняв глаза на и.о. директора он сразу просек.
Саддам был и есть подонок сказал он
...
И я сделал то, что счел нужным сделать.
Да, но сейчас ситуация изменилась. И если бы еще неделю назад, случись так, что покушение на Саддама удалось бы его бы похлопали по плечу и сказали бы черт да и с ним, с уродом, он получил то, что заслужил. Но сейчас все перевернулось на стол восемьдесят градусов, и теперь активность заместителя директора Штольца выглядит совсем по-другому. Заговор с целью убийства, неавторизованная активность... учитывая тот факт, что ЦРУ сейчас под прицелом, его конечно постараются спасти от суда. Но о любой работе на правительство США, даже в роли уборщика мусора придется забыть.
И облажался припечатал Гейтс знаешь, мне плевать на то, что ты сделал. Меня беспокоит то, что ты не сделал.
...
Ты знаешь правила.
Когда? внешне спокойно спросил Штольц
Не сейчас. Когда скажу. Надо расхлебать то, что уже успели натворить. У вас есть что-то, что бы можно было представить?
В первом приближении.
Давайте, посмотрим.
Примерно в час дня, перед тем, как ехать в Пентагон Роберт Гейтс снова встретился с человеком из советского отдела. Тот показал и.о. директора неизвестно как у него оказавшееся досье ФБР.
Хасан Аель. Тридцать восемь лет, иракец. Приписан к представительству Ирака при ООН. Здесь больше года.
С фотографии смотрело грубое, словно вытесанное топором лицо. Откровенно уголовное лицо, такие видишь в криминальных сводках.
Что на него есть?
Занимается деятельностью, мало совместимой с дипломатической. Нанял двоих частных детективов, чтобы следить за иракскими эмигрантами. Собирает информацию, правда в этом ничего криминального, только открытую скупает всю техническую прессу, на которую может наложить лапы.
ФБР следит за ним?
Периодически, сэр, все силы брошены на советских дипломатов. Ирак это так, еще уличная банда.
Надо зачистить концы многозначительно сказал Гейтс и как можно быстрее. У нас в Багдаде должно быть чисто.
Я понял, сэр.
Возьми командировку в Балтимор. Оттуда на машине. Будь осторожен.
Несомненно, сэр.
И как можно быстрее.
И.о. директора ЦРУ проводил взглядом своего человека. В сущности он сам был виноват не меньше
в том, в чем обвинил Штольца но ему на это было плевать. Что же касается агента в Багдаде... жаль, но всякое бывает. В конце концов он был даже не американцем.
Саддам ХусейнЧ. 7Послевоенный период/по книге Робина Дж. Апдайка «Саддам Хуссейн»/
Саддам Хусейн начал и процесс политической либерализации. Так в обращении к Иракской коллеги адвокатов 27 ноября 1988 года, через три месяца после прекращения военных действий, Хусейн объявил о всеобщей амнистии политзаключенных и обещал учредить в Ираке демократическую многопартийную систему. Через месяц он начал распространять идею о новой конституции, которая введет прямые выборы президента, допустит существование оппозиционных партий и свободной прессы и обеспечит роспуск Совета Революционного Командования. Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, в январе 1989 года Хусейн созвал совместное заседание СРК и РУ, которое утвердило предложения о политических реформах и образовало особую комиссию, чтобы составить рабочий проект новой конституции.
В апреле 1989 года иракцы пошли к избирательным урнам в третий раз после 1980 года, чтобы выбрать новое Национальное собрание. В Багдадском университете устроили «Стену свободы», где, как предполагалось, студенты могли высказывать свое недовольство. Государственные газеты стали публиковать довольно много жалоб на трудности повседневной жизни, в частности, на высокие цены и мелкие случаи коррупции. Это, в свою очередь, дало возможность министру информации и культуры Латифу Нуссейфу аль-Джасему гордо заявить, что в Ираке нет цензуры. Никого не спрашивают, о чем он намерен написать. Единственные ограничения относятся к вопросам национальной безопасности.