Москва. КремльЭкстренное заседание Политбюро ЦК КПСС14 июля 1988 года
На экстренно собравшемся Политбюро присутствовал «узкий круг» которого не было со времен Брежнева и который фактически управлял государством. От «гражданских» там были Соломенцев и Громыко, генеральный секретарь и министр иностранных дел. От «военных» Алиеев и Соколов. Первый так и не утратил своего уникального положения, занимая должность Председателя Президиума Верховного совета СССР и одновременно выступая от органов госбезопасности. Второй был министром обороны, но однозначной политической позиции не занимал. Склонялся он больше к Алиеву но он же его и боялся, так как тот был явно замешан в государственном перевороте, случившемся ранее в Москве.
От международного отдела ЦК, который имел влияние и вес не меньше, а то и больше МИДа присутствовал Борис Пономарев. Секретарь ЦК, опытный международник практик, среди всего советского руководства он был настроен к Саддаму наиболее негативно.
Министр обороны только что закончил разговаривать по прямой линии с начальником генерального штаба, маршалом Советского союза Огарковым. Закончив, повернулся к напряженно ждущим членам Политбюро.
Анатолий Иванович докладывает у них ничего не происходит, все нормально. Я отдал приказ выяснить, в чем дело.
Подразделение Альфа уже в воздухе сказал Алиев самолеты с ними приземлятся в Баку, и будут там оставаться...
Мы что, собираемся воевать с Ираком? сказал Пономарев
Нет. Но готовиться к экстренной эвакуации посольства, советского дипломатического и советнического персонала мы обязаны.
Второй Йемен... сказал Громыко
А все потому, что работа поставлена плохо! сказал генеральный секретарь и продолжил, повышая на каждом слове голос плохо, плохо, плохо! Вы не контролируете ситуацию в дружественных странах, не работаете с местными коммунистами. Вот
и получается, что вроде дружественная страна, а начинается...
В Ираке нет коммунистов, товарищ генеральный секретарь не сдержавшись, сказал Пономарев
А где они?
Расстреляны, товарищ генеральный секретарь. И это результат нашего попустительства, я давно предлагал политически определиться самим и поставить Саддама перед политическим выбором. Саддам не коммунист и никогда им не был.
Сказано было правильно да что с того толку. Это все длилось еще с конца семидесятых когда упустили ситуацию в Иране, дали возможность национально-освободительной революции перерасти в революцию клерикально-реакционного типа . Ведь произошедшее в Иране отнюдь не было предопределено, в стране была сильная коммунистическая партия, которая внесла ничуть не меньший вклад в крушение шахского режима, чем радикалы исламисты. Были и сопутствующие партии, не коммунистической но близкой к социалистической ориентации, с которыми можно было вступить в коалицию. Исламисты по факту окончательно взяли власть лишь в восемьдесят первом, после двух лет партизанской войны уже с антиклерикальными силами, потеряв убитыми и ранеными больше половины тех, кто поддержал их и вошел в высшие эшелоны нового правительства . Все, на что хватило СССР использовать заготовленные паспорта, чтобы вывезти из страны верхушку ТУДЕ с низами жестоко расправились, активистов бросали в те же тюрьмы, что и при шахиншахе, и расправлялись с ними те же палачи только перешедшие на службу аятолл. Почему так произошло? Да по многим причинам. Но сейчас впервые за очень много лет советское руководство было поставлено перед ситуацией серьезного выбора, тем более политического выбора. Только что секретарь ЦК Борис Пономарев поставил на кон свою карьеру, обвинив высший орган управления партией в предательстве интересов коммунизма и сговоре с врагом. Конечно такие слова не были сказаны но можно было читать между строк.
И надо было определяться.
Товарищ Соколов? слабым от старости голосом сказал Громыко какие у нас возможности по... военному воздействию на ситуацию?
В стране находятся наши военные советники сказал Соколов товарищи, я бы пока не обострял ситуацию. У нас нет достоверных данных относительно того, что происходит в Ираке. Что касается наших сил то в Персидском заливе находится наша оперативная эскадра...
Зазвонил звонок. Генеральный секретарь посмотрел на свою батарею аппаратов... ни один не мигал.
Товарищи, прошу прощения...
Алиев встал и вышел из кабинета. Он единственный из всех членов Политбюро постоянно носил при себе телефон марки Фотон. Размером он был примерно с полторы трубки обычного телефона и выглядел как рация. Сеть пока была развернута в Москве и развертывалась в Ленинграде... как оперативная сеть для работы КГБ СССР. Сам Гейдар Алиевич носил телефон новой системы потому, что поддержкой внедрения новой системы занимался специальный комитет, который возглавлял его сын.
Соломенцев неодобрительно посмотрел на закрывшуюся дверь выходить во время заседания было нарушением протокола, но Алиев самочинно присвоил себе это право, объяснив необходимостью постоянно быть на связи и ведением секретных переговоров.