Что они делают, Лейтис? спросила подошедшая сзади Дора.
Лицо пожилой женщины было напряженным и взволнованным.
Лейтис только неопределенно покачала головой.
Что еще они могут сделать? спросил Ангус, тяжело опираясь на палку и хмуро глядя на английских солдат.
Майор напоминал крысу своим узким лицом и острыми зубами. А приказы он выполнял с величайшим пылом. Ну, к примеру, следует научиться у англичан побеждать заставь людей голодать, и у них пропадет желание бунтовать. Сначала они будут хоронить стариков, потом детей и очень скоро покорятся без всяких условий.
Она опустила глаза и уставилась на землю под ногами, желая только одного чтобы он перестал смотреть на нее. Она старалась своим поведением не привлекать внимания англичан. Все женщины клана знали, как опасно оказаться в одиночку против сотни солдат в форту Уильям.
Один из вас снова нарушил приказ о разоружении, объявил майор.
Ответом ему было молчание, и он многозначительно улыбнулся.
Где ваш музыкант, тот, что играет на волынке?
Хемиш уже не в первый раз прогневал англичан. И Лей-тис опасалась, что не в последний. Но ни один человек не уличил его, ни один не предал. Хотя все знали, чего это может им стоить, они оставались немы.
Майор спешился и остановился, глядя на них, с перекошенным от гнева лицом.
Вам нечего сказать? спросил он, подходя к Ангусу. Если бы я пообещал тебе сытный обед и пинту пива, старик, ты заговорил бы?
Я старый человек, майор, прохрипел Ангус. Мой слух куда хуже вашего. Я ничего не слышал.
Седжуик несколько минут изучал лицо старика, потом двинулся дальше и остановился возле Мэри. Она баюкала на руках дитя, родившееся уже после гибели мужа.
А вы, мадам?
Мэри покачала головой, потом прижалась щекой к покрытой младенческим пушком головке Робби.
Я была занята своим ребенком, ответила она тихо. Я ничего не слышала.
Седжуик шел сквозь толпу собравшихся, и его лицо становилось все более и более грозным, потому что ни один из них не проронил ни слова о Хемише.
Глаза Лейтис все еще были опушены, и, когда он приблизился к ней, она увидела прежде всего его сапоги.
А как насчет вас? Вы тоже были заняты своими делами? спросил он тихо.
Она ничего не ответила, но покачала головой, мечтая только, чтобы он ушел и оставил ее в покое.
Где этот волынщик? Седжуик обернулся и обратился к клану.
Никто не ответил.
Принесите мне факел, сказал майор.
Один из солдат поспешил выполнить его приказ и вернулся с длинным пучком соломы, оторванным от кровли и скрученным в жгут. Седжуик подождал, пока его не запалили, потом схватил факел и поднял вверх.
Какова цена вашей верности? спросил он их. Ваши дома? Ваши жизни? Сейчас мы посмотрим!
Он приблизился к ближайшему дому и поднес факел к низкой кровле. Она немедленно запылала. Ветер надвигающейся бури раздувал огонь.
К счастью, этот дом был нежилым. Его владельцы умерли прошлым летом.
Седжуик двинулся к соседнему дому. Лейтис молча смотрела, как горит ее жилище.
Ее мысли нельзя было прочесть, и, пока она не высказывала их вслух, ее нельзя было за них наказать. Она смотрела в землю, не в силах видеть, как огонь пожирает ее дом. И в эту минуту ее ненависть к англичанам, ко всем англичанам, была такой сильной, что грозила ее задушить. Но ее гнев не помог бы Хемишу и не остановил бы Седжуика.
Майор проследовал к следующему строению и с удовлетворением наблюдал, как вспыхнула его крыша. Все понимали: он не остановится, пока не спалит всю деревню.
Мало того, что Лейтис потеряла всех, кого любила. Но теперь и ее воспоминания, и то, с чем они были связаны, должны исчезнуть навсегда: глиняные горшки с синим узором, которые так любила ее мать, плед, хранившийся под матрасом, ткацкий стан сидя за ним, она коротала долгие дни...
Ее гнев был под стать черным грозовым облакам, теперь скрывшим последний кусочек голубого неба и погрузившим день во тьму.
Скажите мне, где он, снова обратился к Лейтис майор Седжуик.
Вы, англичане, не успокоитесь, пока не истребите последнего
скотта в Шотландии. Верно? не выдержала она. Лейтис вдруг почувствовала усталость от этой бесконечной покорности, не сулившей ничего, кроме новых и новых издевательств и жестокости. Неужели мы так медленно вымираем?
Майор ударил ее так сильно, что она упала на колени. Он стоял над ней, ожидая, пока она поднимется на ноги, несомненно, чтобы ударить снова.
Я избавлю это место от гадов! процедил он сквозь зубы. Возможно, ты будешь первой!
Ему в ответ сверкнула молния, внезапно пронзившая тучу и, казалось, доставшая до земли. Всполох был столь ярким, что на мгновение ослепил ее. Секундой позже прогремел гром, и он был столь ужасен, что вполне мог сойти за голос Бога.
Лейтис протерла глаза, потом быстро заморгала, чтобы восстановить зрение. В воздухе пахло гарью, будто земля разверзлась, и при вспышке молнии она увидела существо, как ей показалось, извергнутое сатаной из земной толщи.
При следующем всполохе она поняла, что это человек. Его черные волосы, как и у остальных англичан, были стянуты на затылке лентой. На нем был красный мундир и бежевый жилет, и на отвороте красовался нагрудный знак офицера. Его бриджи были тоже бежевыми, а белую рубашку украшали пышное жабо на груди и кружева на обшлагах.