Давай ближе к делу, Адам.
Я сказал ей, что встретил девушку. Тебя.
Ты действительно встретил девушку. Меня. Я намеренно косила под дурочку, но мне показалось справедливым заставить его немного помучиться, пока его родители воюют за него, потому что оба хотят его видеть. Подступающая желчь обожгла горло, разливаясь горечью во рту, прежде чем я смогла сглотнуть ненавистный ком вместе с ядовитыми мыслями.
Я убедил ее, что у нас завязалось общение.
То есть ты не говорил ей о том, как называл мою семью испорченной и осуждал мою мелочность? Я погрозила ему пальцем. Ты не должен лгать своей матери, Адам.
Спасибо тебе за урок морали. Дело в том, что я рассказал ей о девушке из соседней квартиры, и это ее обрадовало. Мне нравится делать ее счастливой, и она будет по-настоящему счастлива, если я покажу ей твою фотографию.
Но почему именно мою? Почему бы тебе не найти фотографию какой-нибудь девушки в интернете и не выдать ее за меня? Я закатила глаза, увидев его невербальную реакцию. У тебя есть какое-то условие? Ты краснеешь. Конечно, от моего замечания он стал и вовсе пунцовым.
Просто ты не такая, как все.
Ах, так он все-таки пытался найти случайную девушку в интернете. Я театральным жестом перебросила через плечо свою косу до пояса.
Красота иногда сама себя наказывает. Мне постоянно говорят, что я могла бы стать моделью, если бы была повыше ростом, имела другое лицо и другую фигуру. Увидев, что он даже не улыбнулся, я со вздохом опустила руки. Кажется, кто-то хотел принести мне извинения.
Все та же неловкость заставила его сжать губы. По-видимому, извинения вызывали ступор не меньший, чем просьбы об одолжении.
Я ничего не знаю о твоей семье, так что был не прав, когда выносил свои суждения.
Мы оба уставились друг на друга.
И это все? спросила я. Ты вообще попадаешь в неприятности?
Что?
Забудь. Очевидно, нет, потому что ты не умеешь извиняться. Ты должен был просто сказать мне, что сожалеешь о том, что я обиделась. Так ты снимаешь с себя всякую ответственность.
Он ждал, что я скажу что-нибудь еще, и, когда я промолчала, его ноздри раздулись и он повернулся, чтобы уйти, очевидно решив, что не готов терпеть меня даже ради счастья своей матери.
Я попыталась вспомнить, что чувствовала, когда в моей семье все пошло наперекосяк. Пожалуй, летучую смесь уязвимости и Нет, тогда все сводилось к одной лишь уязвимости. Толстой кожей я обрастала в течение долгих месяцев, разрываясь между адвокатами, горькими обвинениями и еще более уродливыми признаниями, пока не обнаружила, что безразличие служит мне гораздо лучшую службу, чем горячие и холодные эмоции.
Адам явно находился на той стадии, когда хочется всех убить, так что, наверное, вчерашним вечером я приняла не самое мудрое решение, играя на его чувствах. И, честно говоря, я ведь тоже ничего не знала о его семье.
Я понимала, что,
если позволю ему уйти, мне придется торчать одной, пока не вернется Шелли, и это казалось весомой причиной позвать его обратно. Во всяком случае, это выглядело логичным, если бы не противный холодок в животе, напоминавший о том, что он не единственный, кто переступил вчера черту.
Слушай, ты меня тоже извини за шутку насчет подружки твоего отца. Я стиснула зубы, заставляя свои внутренности успокоиться. Вообще-то я тоже не умела просить прощения. Давай уже, делай свои фотки.
Адам остановился, но не вернулся.
Меня бесило то, как ловко ему удалось разыграть обратную ситуацию, где мы поменялись местами. Теперь я перед ним извинялась.
А если я пообещаю впредь вести себя лучше, это поможет? По крайней мере, я могла бы постараться. Мне не привыкать.
Адам вернулся, хотя и неохотно.
И, может быть, нам следует избегать разговоров о наших родителях, добавила я.
Я за.
Так мы будем фотографироваться?
Он вмиг достал телефон, и его большой палец завис над экраном. Но снимок он так и не сделал.
Может, выйдем на улицу или еще куда-нибудь? Он огляделся вокруг, выразительно посмотрев на мерцающую лампочку. Как-то
Очень мрачно и уныло в этом коридоре?
Да, сказал он. Именно.
Как будто я могла предложить ему что-либо более привлекательное в столь же мрачной и унылой квартире моего отца.
Ты водишь машину?
Адам отрицательно покачал головой.
Мне будет шестнадцать только в феврале.
У меня день рождения в январе, сказала я. А как насчет твоего брата? Он же за рулем?
Я лучше останусь в коридоре.
Серьезно? Адам даже не ответил. Ладно, тогда пойдем пешком. В паре кварталов отсюда есть чудесное местечко, где подают чизстейки начала я, но он меня перебил:
Можем просто найти какое-нибудь дерево поблизости или что-нибудь в этом роде.
Я пожала плечами.
Ладно, это твоя фотография. Подожди, возьму куртку.
Я захватила и видеокамеру и последовала за ним к лестнице. Мы играли в молчанку всю дорогу вниз; я помалкивала, потому что все, что приходило на ум, строго говоря, не укладывалось в категорию хорошего поведения. Мне теперь приходилось следить за собой рядом с Адамом. А он, похоже, проявлял вежливость на автопилоте. Даже открыл передо мной дверь.