Он ускорил шаг, перепрыгивая через веревочный мост, чтобы добраться до человеческих платформ, надежно прижимая подарок к животу.
Рекош прожил целый лунный цикл, не видя ее и не разговаривая с ней, и гораздо дольше мечтал заявить о своих правах, которые так долго ощущал в сердцах.
Он промчался через нижнюю платформу и поднялся по лестнице на следующую. Проходя мимо домов Келли и Лейси, он даже не взглянул на них, устремив взгляд вперед в ожидании момента, когда из-за плавного изгиба платформы Ахмья снова появится в поле зрения.
Слова роились в его голове, формируя сотню фраз, которые он мог бы сказать ей, сотню способов заявить о своих правах. Но какие из них были правильными? Какие действительно выразили бы его тоску, его обожание?
Мог ли он вообще должным образом выразить свои чувства на ее языке?
Затем его взгляд остановился на ней, и его сердце бешено забилось, отбрасывая все сомнения.
Его викейши его маленький цветок, который сиял так же ярко, как солнце.
Она стояла лицом к своему логову, скрестив руки на груди, приподняв одно бедро и насмешливо скривив губы.
Жвалы Рекоша дернулись вверх в улыбке, но опустились, когда его взгляд пробежался по ее телу. Вместо синего комбинезона или белой рубашки и шорт, которые обычно носили она и другие люди, Ахмья была одета в ярко-розовый шелк одна часть была обернута вокруг груди, обнажая живот, другая обвязана вокруг талии и свисала до колен.
Он сжал пальцы, прижав когти к ладоням, и едва сдержал рычание. Ему страстно хотелось сорвать этот шелк с ее тела не потому, что он был недостаточно хорош, каковым он, безусловно, и был, а потому, что он был не его. Она заслуживала носить только самый лучший.
Это было действительно заботливо с твоей стороны, Коул. Спасибо.
Волосы на ногах Рекоша встали дыбом.
Это кашпо было подарком подарком ручной работы от самца самке. В сочетании с их разговором о том, чтобы передернуть, что, как знал Рекош, не имело отношения к веревке, это можно было истолковать только одним образом.
Коул пытался заявить права на Ахмью.
Он бросал вызов Рекошу.
Коул ухмыльнулся.
Без проблем. У меня здесь нет ничего, кроме свободного времени и дерева, так что я могу сделать еще, если хочешь.
Зарычав, Рекош заскрежетал жвалами.
Ей не нужно твое дерево, человек.
Самец встал, зажав кашпо под мышкой.
Этот финт такой очевидный, что я даже комментировать не стану из уважения к Ахмье. И потому что ты явно не в духе. У тебя в сумке по дороге домой нитки размотались или что-то в этом роде?
Ты голову опилками набил?
Ты про древесную пыль?
Именно ее между ушами и не видно.
Это не то, что значит «опилки», дружище. Может, отдохнешь минутку?
Рекош щелкнул клыками. Его сердца бешено колотились, вызывая колючий жар в конечностях.
Вызов это то, с чем нужно столкнуться лицом к лицу. Претендент это тот, кого нужно сокрушить. Единственное требование, которое могло быть предъявлено Ахмье, принадлежало Рекошу, и он повергнет любое другое с яростью.
Все в порядке, Рекош? спросила Ахмья. Хотя она и не прикасалась к нему, она придвинулась достаточно близко, чтобы он почувствовал, как потревоженный поток воздуха коснулся его шкуры, и тонкие волоски впитали ее запах.
Он вдохнул еще больше этого аромата через отверстия в носу и повернул к ней голову. Беспокойство таилось в складке между ее бровями, в глубине карих глаз, в едва заметном хмуром взгляде.
Я не собираюсь сражаться с человеком. Я не собираюсь причинять вред члену своего племени.
То, что не в порядке, пройдет спустя немного времени, ответил Рекош. Скоро.
В любом случае Коул покачался на пятках, прежде чем взять кашпо в руки, я собираюсь закончить, если ты не против, Рекош?
Я помогу, Рекош выхватил кашпо из рук Коула и поднес его к окну, игнорируя протест другого мужчины. Он посмотрел на Ахмью через плечо. Здесь?
Спасибо, пробормотал Коул.
Ухмыляясь, Ахмья отступила назад, чтобы понаблюдать. Она подняла руки.
Только чуть выше.
Рекош осторожно приподнял кашпо, перемещая ее едва ли на пядь за раз.
Вот! крикнула Ахмья, выставив ладони. Отлично.
Щебеча, Рекош приподнял жвалы в улыбке и повернул их к Коулу.
Просто не двигайся, ты, смердящий ублюдок, проворчал Коул, закрепляя веревки на месте.
Хотя Рекош держал руки совершенно неподвижно, его глаза свободно двигались, следя за пальцами Коула.
Твой узел нетхорош.
Коул сердито посмотрел на Рекоша и затянул узел потуже.
Нетхорошо не слово.
Рекош с трудом подавил рычание. Почему язык людей должен быть таким неоправданно сложным, таким непоследовательным?
Я видел, как птенцы завязывают узлы получше этого.
Ну, тогда тебе и карты в руки
Держи, Рекош подвинул бревно к Коулу, который схватил его с отсутствующим выражением лица. Руки Рекоша действовали без лишних раздумий, завязывая веревку элегантным, но крепким узлом, прежде чем развязать и снова закрепить другую веревку на том же уровне.
Закончив, Рекош отступил назад. Коул сделал то же самое, отпустив кашпо, чтобы оно повисло. Бревно мягко, почти незаметно покачивалось на ветру.
Самец-человек упер руки в бока.