Есть кое-что еще, что я хотел бы тебе показать. Кое-что, что я хотел бы дать тебе.
У Ахмьи перехватило дыхание. Она знала. Знала, что он собирался сказать, в чем он собирался признаться. У нее было такое же чувство, когда на днях он пришел в ее логово и точно так же взял за руки.
Крошечные капли дождя упали на разгоряченную кожу.
Ахмья крепче сжала пальцы Рекоша и опустила взгляд, изучая твердые, похожие на броню части его торса. Его шкура потемнела там, куда упали капли дождя.
Она смотрела, как вода стекает по его торсу и блестит в угасающих солнечных лучах.
Ты не обязан мне ничего давать, Рекош.
Он взял ее за подбородок пальцами верхней руки и приподнял ее лицо к своему. Все восемь глаз, ярко-красных, напряженных и пронзительных, смотрели на нее сверху вниз, как будто во вселенной больше не на что было смотреть.
Ахмья Я сказал, что это нужда и потребность. Мой дар, мои слова.
Живот Ахмьи затрепетал. Она с самого начала знала, что Рекош проявляет к ней интерес. Это было ясно с того момента, как он представился в яме по тому, как он поклонился и накрыл ее палец своим, как осторожно, но плавно он попытался произнести ее имя.
Она видела это каждый раз, когда он смотрел на нее, говорил с ней, прикасался к ней. Рекош заботился обо всех в их маленьком племени, но больше всего он защищал ее. Был собственником по отношению к ней.
Келли рассказала ей, что произошло, пока Ахмья была без сознания после нападения огненной лозы. Рекош был в ужасном состоянии. Лихорадочно расхаживал, ерзал, постоянно возвращаясь взглядом обратно к Ахмье. Даже несмотря на то, что его рука онемела от парализующего яда огненной лозы, он беспокоился только о ней. Когда Диего разрезал одежду Ахмьи, чтобы обработать ее раны, Рекош чуть не подрался с ним.
Он отказывался позволить другому мужчине обработать ее раны, отказывался позволить другому мужчине прикоснуться к ней.
Той ночью, не в силах поместиться в маленькой пещере, в которой укрылись люди, Рекош лег на землю, подставив свое тело под дождь, просто чтобы быть рядом.
Почему она так упорно боролась с тем, что в глубине души считала правдой? Почему она позволила своему страху перед неизвестным, перед тем, кем он был, помешать ей увидеть то, что было прямо у нее перед глазами, не дать ей осознать то, что таилось в ее собственном сердце?
Я тоже хочу его.
Не имело значения, насколько он был велик, каким пугающим казался поначалу. Не имело значения, что он принадлежал к другому виду. Он был Рекошем.
Он был добрым и внимательным, веселым и остроумным. Когда дела шли плохо, он был ярким пятном. Когда надвигалась опасность, он был самым яростным защитником, рискуя, чтобы защитить людей, которые были ему небезразличны. Ей нравилось разговаривать с ним, учиться у него и, в свою очередь, учить его. Ей нравились его любопытство и страсть. И то, как ее тело реагировало на него Одного прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы заставить ее жаждать большего.
Он был всем, к чему она стремилась.
Дождь полил чуть сильнее. Глаза Рекоша раздраженно сузились, и из груди вырвалось рычание. Он запрокинул голову и уставился в хмурое небо.
С тихим смехом Ахмья поднесла их руки к своей груди и прижалась лицом к пальцам, держащим ее за подбородок, нежно потираясь о них щекой.
Взгляд Рекоша вернулся к ней, глаза расширились.
Ее улыбка смягчилась.
Я бы хотела услышать твои слова, Рекош.
Дрожь пробежала по нему, перетекая прямо в нее из того места, где они соприкасались. За этим последовал низкий гул, звук, наполненный нетерпением и предвкушением. Его жвалы приподнялись в улыбке врикса.
Ах, кирани викейши он погладил ее по подбородку. Несмотря на толстые, грубые мозоли на его пальцах, прикосновение было нежным. И от этой нежности по ее телу разлилось тепло.
Рекош убрал руки, проведя пальцами по ее коже, как будто ему не хотелось прерывать контакт. Она почти качнулась в его сторону, чтобы последовать за ним. Ее следующий вдох был неглубоким, дрожащим, напряженным.
Столько всего бурлило под поверхностью. Столько желаний и эмоций, столько всего, что она слишком долго держала внутри из-за стыда, страха и неуверенности. Все это грозило вырваться наружу, здесь и сейчас. Хотя она и не признавалась себе в этом, Рекош пробудил в ней такие чувства, страсти и стремления, которых она не испытывала никогда прежде.
И все, что ей нужно было сделать, это принять их.
Принять его.
Я знал это очень давно, Ахмья, его слова были осторожными, взвешенными, когда он взялся за ремень своей сумки и протянул ее вперед. Мои глаза видели тебя, мои сердца чувствовали тебя, и моя душа пела для тебя.
Она прижала руки к животу, чтобы они не дрожали, удерживая себя от того, чтобы потянуться к нему. Она опустила глаза и увидела, как его ловкие пальцы взялись за шелковый шнурок, которым была завязана его сумка.
Ахмья, ты моя
Где-то позади нее зашуршал кустарник.
Волосы у нее на затылке встали дыбом, и новая дрожь холодной волной пробежала по телу от позвоночника.
Подбородок Рекоша дернулся вверх, а пальцы замерли. Несмотря на отсутствие зрачков, Ахмья знала, что он смотрит мимо нее. Его жвалы раздвинулись шире.