Будем на это надеяться, устало выдохнула Бэт.
Пока они пережидали маневры грузовика, она оглядывала площадь и наблюдала за идущими по своим делам людьми.
Город кажется каким-то другим, неожиданно сказала она, словно что-то здесь изменилось.
Сам город не имеет атмосферы, Бэт. Город не может быть грустным, счастливым или злым. А вот люди могут. Или могут творить зло согласно своим эгоистичным мотивам. Но не думаю, что город изменился лишь потому, что убийцы Элис Тил пойманы.
Думайте что хотите, отмахнулась она, но поглядите вокруг.
И он поглядел в основном чтобы угодить ей. Люди входили и выходили из магазинов, пабов и ларьков, торгующих рыбой и жареным картофелем, что несло волну теплого, пахнувшего рыбой и уксусом воздуха, который выходил из внешней вентиляции. Блэк наблюдал, как люди останавливались на тротуарах, чтобы поболтать, обменяться сплетнями вечной и наиболее популярной валютой Коллемби, прежде чем снова пойти своей
дорогой. Приходилось признать, что зрелище было куда более безмятежным, чем в день их приезда сюда.
От мыслей его отвлек грузовик, двигатели которого взревели почти торжествующе, когда водителю наконец удалось выполнить маневр, сдать назад от паба и выехать на улицу, прежде чем оказаться на мостовой.
Пусть будет по-вашему, сказал он. Пойдемте. Куплю вам чипсов.
Они ели чипсы, сидя на ограде, и думали о бывшем директоре школы Коллемби, годами растлевавшем учениц.
У него есть жена, вспомнила Бэт. Как думаете, ей было известно?
Этого мы никогда не узнаем, но если бы вы были выдрессированы, как она, должны были понимать, что муж интересуется девочками. И наверняка подозревали бы, что однажды вас одной для него станет недостаточно. К тому же его работа. Каждый день Моргана окружали сотни детей, оказавшихся в его власти.
Интересно, любил ли он ее хоть когда-нибудь? спросила Бэт. В первые годы брака?
Блэк презрительно фыркнул:
Он женился не потому, что любил.
Значит, женился, чтобы заткнуть ей рот, предположила Бэт. И сделать покорной.
Блэк покачал головой:
Нет. Это было одной из причин, но не основной.
И почему же он тогда?
Прикрытие, спокойно пояснил он. Именно для этого он ее использовал. Нужно было казаться таким, как все. Раствориться в толпе. Женитьба на ней помогла смягчить неприятную ситуацию, и, возможно, он сделал это по необходимости, но с той поры мог свободно менять места работы, переходить из одной школы в другую. Считался безусловно респектабельным. Ни тени подозрения.
Эти двое были так осторожны, добавила Бэт. Действовали скрытно и тщательно выбирали жертв. Беззащитных девчонок, которым никто бы не поверил.
Они попытались проделать нечто подобное с Элис Тил, покачал головой Блэк. Если верить дневнику. И тут же отступили, чтобы не выдать себя. Но она все поняла. Или по крайней мере догадалась. Почувствовала, что происходит, к тому же ее подозрения возросли, когда она узнала о требовании отбывать наказания по вечерам в пятницу.
Но Элис Тил не была беззащитной. У нее был отец.
Вечно отсутствующий, отрезал Блэк. Он жил в доме, но почти не интересовался девочкой, даже не очень ее любил. Либо ее не было дома, либо он сидел в пабе. Они заметили это и попытались ее приручить, но она ощетинилась, и они отступили, не успев перейти черту. Элис, однако, не сдалась, верно? Они неверно поняли безразличие к ней Ронни и влияние, которое тот имел на Элис, хотя его поведение, несомненно, ее ранило.
Просто он был убежден, что она не его дочь.
В этом все и дело, возразил Блэк. Перед своим уходом детектив-инструктор Фрейзер велел сделать тесты ДНК, чтобы помочь идентифицировать Элис, если ее найдут. Я видел результаты. Они неопровержимо доказывают, что Элис Тил была дочерью Ронни Тила.
Что?! Но я думала
что она дочь экс-викария Алекса Макгрегора, докончил за нее Блэк. И все так думали, включая ее отца. Возможно, так думал даже Алекс.
Но она даже похожа на него, не унималась Бэт.
Мы видели то, чего на самом деле нет, вздохнул Блэк. Она также похожа на отца, а тот сильно напоминает Макгрегора. Помню, читал где-то, что, когда люди заводят романы, часто выбирают тех, кто внешне напоминает их партнеров. Думаю, Эбигейл Тил из таких.
Как трагично, не правда ли? расстроилась Бэт. Ронни Тил всю жизнь ненавидел собственную дочь, подозревая, что отец не он. Не мог этого забыть. Она была постоянным напоминанием о связи жены с другим мужчиной, которая закончилась много лет назад и, возможно, даже не была физической. Все это время он мог просто любить Элис, потому что она была его дочерью.
А теперь ему приходится жить с этим всем, представьте, кивнул Блэк.
Они еще немного поговорили о Ронни, после чего Блэк спросил:
Намного вы продвинулись с дневником?
Прочитала каждую страницу. Нашла все места, которые скрыл директор. Отрывки, которые он не захотел нам показать.
Она порылась в сумке. Нашла фотокопии страниц и отдала Блэку.
Дневник Элис ТилМгновение, когда я все поняла, так же ясно запечатлено в памяти, как и тот день. Он шел с ней по коридору, а мы шагали навстречу. Крис и я. Вряд ли Крис вообще ее заметил, но я однажды уже видела эту тщедушную малышку, идущую в блок наказаний, и удивилась. Что, спрашивается, она могла натворить, чтобы снова получить взбучку? Наверно, поэтому я пригляделась к ней пристальнее обычного и увидела в ее лице Не гнев, не полный ярости взгляд, какой бывает у нашаливших подростков, готовых к очередному наказанию, не страх, не вызов, не обида, ничего подобного. Только покорность. Учитель вел ее к директору, а она покорно шла. Словно так и следовало. Конечно, это не доказательство. Доказательство было еще менее очевидным, чем выражение ее лица.Пройдя мимо нее, я оглянулась и увидела это. Крис ничего не заметил, а учитель не знал, что я смотрю на них. И девочка тоже. Это была одна маленькая деталь. Его рука на ее спине. Он мягко подталкивал ее в двойные двери. Я бы описала его прикосновение как нежное, будь это кто-то другой. Но это был не парень. Не мальчишка, которому она нравилась. Это был учитель, мужчина втрое старше ее, а девчонке было сколько? Тринадцать? Самое большее четырнадцать. Эта рука на ее спине желание, власть, обладание. Все это и больше. И тут я кое-что вспомнила.
Я была на уроке. Так погрузилась в работу, что обо всем забыла и, когда прозвенел звонок, не сразу встала. Хотела закончить сочинение, поскольку понимала: то, что я уже написала, вышло очень хорошо, по крайней мере для моего возраста. Я смутно сознавала, что все встают и выходят, поэтому пришлось поторопиться и в спешке дописывать последние слова. Они, казалось, так и лились из меня. Класс опустел, я почти закончила и тут ощутила, как Кич подошел ко мне сзади.
Я сидела, склонившись над тетрадкой, и тут произошло это. Его рука на моей спине. Она давила нежно, но твердо, а потом его пальцы пробежались по моему позвоночнику, и я застыла. Не могла пошевелиться.
Хорошая девочка, Элис, сказал он, и даже голос его звучал необычно.
Он наклонился надо мной, потом еще ближе, делая вид, что смотрит в мою тетрадь, но даже в этом возрасте я сообразила, чего он хочет.
Я закончила, выдавила я и неожиданно снова смогла двигаться.
Вскочила, схватила сумку, закрыла тетрадь, подошла к его столу и положила ее в общую стопку. А потом вышла. И ни разу не оглянулась.
Мне было тринадцать.