Сабина с ледяной холодностью ответила на прощальный поклон префекта и велела провести себя во внутренние покои, чтобы переодеться к ужину.
Бальбилла последовала за нею, а Флор отправился в «Олимпийский стол» превосходную поварню Ликорта, о которой гастрономы в Риме рассказывали ему чудеса.
Оставшись наедине с женою, Вер подошел к ней и ласково спросил:
Можно мне проводить тебя до дому?
Домиция Луцилла бросилась на диван, обеими руками закрыла лицо и не отвечала ни слова.
Можно?
Так как жена упорствовала в своем молчании, то он подошел к ней ближе, положил руку на изящные пальцы, которыми она прикрывала лицо, и сказал:
Ты, кажется, сердишься на меня?
Легким движением она отстранила его руку
и вскричала:
Оставь меня!
Да, к сожалению, я должен тебя оставить, вздохнул Вер. Дела призывают меня в город, и я буду
И ты будешь просить молодых александриек, с которыми ты вчера кутил целую ночь, показать тебе новых красавиц; это я знаю.
Здесь действительно есть женщины, прелестные до невероятия, с полной непринужденностью отвечал Вер, белые, коричневые, бронзовые, черные все они обворожительны в своем роде. Нельзя утомиться созерцанием их.
А твоя жена? спросила Луцилла, встав перед ним с серьезным выражением лица.
Моя жена? Да, она прекраснейшая из всех женщин. Жена это серьезный, почетный титул и не имеет ничего общего с радостями жизни! Как мог бы я произносить твое имя в одно время с именами тех малюток, которые помогают мне коротать часы досуга?
Домиция Луцилла привыкла уже к подобным словам, однако и на этот раз они огорчили ее. Но она скрыла свою печаль и, скрестив руки, сказала с решительностью и достоинством:
Так разъезжай по жизненному пути с твоим Овидием и с твоими купидонами, но не пытайся повергать невинность под колеса твоей колесницы.
Ты говоришь о Бальбилле? спросил претор и громко рассмеялся. Она умеет защищать себя сама, и у нее слишком много ума, чтобы позволить Эроту поймать ее. Сынку Венеры нечего делать у таких добрых приятелей, как мы с Бальбиллой.
Могу я поверить тебе?
Ручаюсь тебе в том, что я ничего от нее не желаю, кроме ласкового слова! вскричал он и чистосердечно протянул жене руку.
Луцилла только слегка прикоснулась к ней кончиками пальцев и сказала:
Отошли меня назад, в Рим. Я невыразимо тоскую по детям, в особенности по нашему мальчику.
Нельзя, серьезно возразил Вер. Теперь нельзя, но через несколько недель, надеюсь, это будет возможно.
Почему не раньше?
Не спрашивай меня.
Мать имеет право знать, почему ее разлучают с сыном, лежащим в колыбели.
Эта колыбель стоит теперь в доме твоей матери, которая неусыпно заботится о наших малютках. Имей еще немного терпения, так как то, чего я домогаюсь для тебя, для себя самого и главным образом для нашего сына, так велико, так громадно и трудно достижимо, что из-за этого стоит перенести целые годы тоскливого ожидания.
Последние слова Вер проговорил тихо, но с достоинством, которое было ему свойственно только в решительные мгновения; а жена его, еще прежде чем он окончил свою речь, схватила обеими руками его правую руку и спросила тихим, испуганным голосом:
Ты стремишься к багрянице?
Он утвердительно кивнул головой.
Так поэтому-то пробормотала она.
Что?
Сабина и ты
Не только поэтому. Она жестка и резка по отношению к другим, но мне она еще с детских лет оказывала самое доброе расположение.
Она ненавидит меня.
Терпение, Луцилла, терпение! Настанет день, когда дочь Нигрина станет супругой цезаря, а бывшая императрица Но я не скажу этого. Ты ведь знаешь, чем я обязан Сабине и что я искренно желаю долгой жизни императору.
А усыновление?
Тише! Он думает о нем, а его супруга желает этого.
Скоро оно может состояться?
Кто в настоящую минуту может знать, что император решит через час?.. Но, может быть, решение последует тридцатого декабря.
В день твоего рождения?
Он спрашивал меня об этом дне и, наверное, будет составлять мой гороскоп в ночь моего рождения.
Значит, звезды решат нашу участь?
Не одни звезды. Нужно еще, чтобы Адриан пожелал истолковать их в мою пользу.
Чем я могу помочь тебе?
Будь всегда сама собой при разговоре с императором.
Благодарю тебя за эти слова и уже больше не прошу, чтобы ты разрешил мне уехать. Если бы быть женою Вера значило еще нечто другое, кроме почетного звания, я не искала бы нового сана супруги цезаря.
Я не поеду сегодня в город и останусь с тобой. Довольна ли ты?
Да, да! вскричала она и подняла руку, чтобы обвить ею шею мужа, но он отстранил ее и прошептал:
Оставь это, пастушеская идиллия неуместна при охоте за багряницей.
VIII
принять распоряжение, он миновал прихожие и обширную приемную и направился к жене в гинекей , примыкавший к садам префектуры. Уже на пороге этого покоя он встретился со своей супругой, которая, услышав его приближавшиеся шаги, пошла ему навстречу.
Я не обманулась, вскричала матрона с искренней радостью. Как хорошо, что ты на этот раз мог вырваться так рано. Я не ждала тебя раньше окончания ужина.