А если я и есть поверенный? спросил я, предъявив ему доверенность барона Ф., нового владельца замка. Изрядно удивленный пастор осыпал меня изъявлениями учтивости и предложил комнату в своем доме, полагая, что мне не захочется жить в пустынном замке. Но я отклонил его предложение и поселился тут; оставленные Бикертом бумаги более всего занимали меня в часы досуга. Вскоре я обнаружил несколько листков, на которых в виде коротких, похожих на дневниковые, записей описывалась катастрофа, в которой погибла целая ветвь знатной семьи. А сопоставление с весьма забавным опусом «Сны пеной полны» и с отрывками из двух писем, должно быть, каким-то необычным образом попавших к художнику, дополняет и завершает картину.
И все же я не доверяю ему почему он запирается у себя в комнате? почему, крадучись, бродит ночами по замку, точно подкарауливающая свою жертву смерть? я не доверяю ему! Временами меня осеняет мысль, что мне следовало бы быстрым и верным ударом пронзить его своей шпагой, спрятанной в трости, а затем вежливо произнести: «pardonnez». Я не доверяю ему!
Странное происшествие! Когда мы шли по коридору с моим другом, с которым допоздна беседовали о том и о сем, мимо нас проскользнула высокая худая фигура в белом шлафроке и со свечой в руке. Барон вскричал: «Майор! Франц, это майор!» То был, конечно, Альбан, просто лицо его, освещенное снизу, исказилось и оттого казалось старым и уродливым. Он появился откуда-то сбоку, будто вышел из комнаты Марии. Барон настоял на том, чтобы войти к ней. Она спала спокойно, словно ангел Господен.
Завтра наконец долгожданный день! Счастливец Иполит! Но видение это наполняет меня ужасом, хоть я и пытаюсь убедить себя в том, что то был Альбан. Неужели злобный демон, еще в юные годы возвестивший о себе барону, воскрес и, сея раздор, вновь объявился здесь как некая властвующая над ним злая сила? Прочь, мрачные предчувствия! Убеди же себя, Франц, что жуткое фантастическое видение всего лишь следствие дурного пищеварения. Может быть, следует принять diavolinis, чтобы оградить себя от опасности страшных сновидений?
Господь всемогущий! Она умерла умерла! Вашей светлости я должен сообщить, как обстояло дело со смертью прелестной баронессы Марии для семейного архива, я очень мало смыслю в дипломатических тонкостях. Если бы Господь не даровал мне немного сил для рисования! Несомненно одно: в тот миг, когда Иполит хотел заключить ее в объятия перед алтарем, она упала мертвой мертвой, все остальное я отдаю на суд Божий.
Да, то был ты! Альбан коварный сатана! Это ты убил ее при помощи своего дьявольского искусства; какой бог открыл все это Иполиту! Ты скрылся, так скрывайся сокройся хоть в центре земли отмщение найдет и уничтожит тебя.
Нет, я не в силах оправдать тебя, Отмар! ведь ты позволил дьяволу соблазнить тебя, и потому Иполит требует от тебя ответа за свою возлюбленную! Сегодня они бросили в лицо друг другу слишком резкие слова дуэль неминуема.
Иполит погиб! Счастливец, он свидится с ней. Несчастный Отмар! Несчастный отец!
Exeunt omnes! Мир и вечный покой усопшим! Сегодня, девятого сентября, в полночь, мой друг скончался у меня на руках! Но как утешает меня чувство, что скоро я снова увижу его. Известие о том, что Отмар сполна искупил свою вину, пав в бою смертью героя, оборвало последнюю нить, связывавшую барона с земной жизнью. Я останусь здесь в замке, я буду бродить по комнатам, где жили те, что любили меня. Я часто буду слышать их голоса какие-нибудь приветливые слова прекрасной благочестивой Марии, какая-нибудь шутка моего верного друга прозвучат как некий потусторонний зов, вселяя в меня бодрость и даруя мне силы нести тяжкое бремя жизни. Для меня более нет настоящего, счастливые дни минувшего смыкаются с далекой загробной жизнью в чудном сновидении она окутывает меня ласковым сиянием, из которого мне кивают, улыбаясь, мои дорогие друзья.
Когда же! когда я уйду к вам!
И он ушел!
Приключения в Новогоднюю ночь
Словно гонимый безумием, я ринулся, забыв плащ и шляпу, во мрак ненастной ночи.
Флюгарки стонали под ветром, казалось, само неумолимое Время с зловещим скрежетом заводит свой вечный часовой механизм, еще мгновение и сорвется тяжелая гиря, и старый год с глухим рокотом обрушится в мрачную бездну.
Ты ведь знаешь. Рождество и Новый год эти праздники, что всем вам сулят столь много чудесных невинных радостей, меня всякий раз гонят прочь из моей мирной кельи и ввергают в бурное