Я вскочил из-за стола, побежал к палатке, у которой стояли все наши удочки, выбрал одну и вернулся с ней к дедушке.
Завтра подарю её Миколе, я на неё всё равно не ловлю.
Дедушка и бабушка Наташа переглянулись.
Теперь я о тебе ещё более плохого мнения, сказал дедушка.
Тут уж я совсем растерялся.
На тебе боже, что нам негоже! Так получается? Дедушкино лицо было такое грустное, такое грустное казалось, что он вот-вот возьмёт и заплачет. Меня всегда возмущает высокомерие, мелкая скаредность в людях, добавил он строго и ушёл из-за стола.
Я немножко ещё посидел, а потом пошёл к палатке и выбрал самую-самую лучшую удочку, чтобы завтра подарить её Миколе. Но Микола не пригнал к нам своих коров. Я ждал его целый день, даже аппетит потерял. За обедом хлебнул две ложки ухи, а ужинать совсем отказался. В моей голове были только мысли о Миколе. Он ушёл вчера, не сказав ни слова. Он гордый и сильный, а высказать свою обиду это ведь значит проявить свою слабость.
В этот вечер я не пошёл сразу спать, как обычно, а лёг на сено и стал смотреть в тёмное небо. Мне слышалась из глубины его какая-то грустная песня. Эта песня мне была так понятна. Я слушал, слушал и вдруг догадался, что это ноет моя душа.
Ночь спал беспокойно, а утром проснулся рано, до восхода. Но дедушка уже рыбачил. Мне же рыбачить совсем не хотелось. Я пошёл к модели, но и она меня почему-то перестала интересовать.
Я советую тебе сходить на ферму, сказал дед, видя, как я томлюсь.
Окрылённый надеждой, я взял Орлана, и мы помчались. Через час уже были там. Но все загоны оказались пустыми, и кругом ни единой души. Мы бродили, бродили,
ничего не понимая. Потом увидели на дороге тётеньку в белом платке и побежали к ней.
Она нам рассказала ужасную вещь.
Обратно я шёл как больной, меня шатало. Орлан тоже стал грустный и совсем не бегал, держался у моей ноги.
Ну что? встретил меня дедушка вопросом.
Всех коров ещё вчера переправили на пароме на другой остров, на свежую траву, с трудом выговорил я и разрыдался. Я навсегда потерял друга! говорил я, глотая слёзы, и дрожал всем те-лом.
Дедушка положил мне на голову руку и сочувственно сказал:
Я понимаю тебя, Виталий, друзей терять очень тяжело. Попробуй написать ему письмо.
Я так и сделал. Написал письмо, взял самую хорошую удочку и отнёс на ферму. Придёт же он когда-нибудь туда.
16
Ночью на катере приехал какой-то рыбак с сыном. Они всю ночь устраивались. Орлан, которого нам пришлось привязать к дереву, всё время лаял, рыбак ругался, и мы не спали.
Утром мы вышли рыбачить поздно и не поймали ни единой рыбёшки. Дедушка объяснил это тем, что новый рыбак, подыскивая себе место ловли, бродил по берегу, забрасывал в разных местах снасти и разогнал всю рыбу с нашей привады.
Как будто места мало на острове. Испортили нам весь уют! ворчала бабушка Наташа.
Я же, честно сознаться, радовался приезду рыбака. Ведь сын-то у него был со мной однолетка. Теперь у меня будет новый товарищ. Мысль, что я так позорно потерял Миколу, грызла меня, и, чтобы как-нибудь загладить вину хотя бы перед самим собой, я рассчитывал показаться новому товарищу с самых хороших позиций. Да и к тому же я не буду одинок. Правда, я и так не одинок. Есть же здесь дедушка и бабушка Наташа. Но если сказать правду, положа руку на сердце, то взрослые хотя и умный народ и у них есть чему поучиться, но с ними тоска. Шутят не смешно и смеются не над смешным. Как-то раз дедушка рассердился на бабушку Наташу и сказал мне:
Виталий, никогда не женись!
Почему? удивился я.
Сегодня я понял, что лучше жить одному на краю кровли, чем со сварливой женой под одной крышей. Так гласит старая арабская пословица.
А если жена не сварливая?
Таких не бывает.
Через несколько дней я вспомнил этот разговор и спросил у дедушки: правду ли он тогда говорил про сварливую жену или просто так, потому что был обижен на бабушку Наташу?
Видишь ли, Виталий, взрослые любят шутить. Это хорошо надо развивать в себе чувство юмора. По не всё надо принимать за чистую монету. Надо, брат, учиться анализировать.
А однажды мы с дедушкой ловили с огромного, свалившегося в воду старого дерева. К нам подплыл на маленьком чёрном от смолы челноке один солидный рыбак в берете. Дедушка его знал. Это был известный академик. Солидный рыбак привязался к большой ветке и забросил сразу две удочки. Я заметил, что у него к корме челнока был привязан наполовину опущенный в воду садок, сплетённый из лозы. В нём трепыхалась порядочная рыбина. Счастливый рыбак у него всегда клюёт. Мне хотелось спросить, первая ли у него рыба или же он утренний улов оставил в лагере. Он стоял со своим катером километра за три от нас, ниже по течению. Но я не спросил. Это такой рыбак, который во время рыбной ловли совершенно не переносит никаких разговоров. «Он не рыбачит, а священнодействует», говорила про него бабушка.
Солидный рыбак на этот раз вдруг разговорился. Может быть, потому, что рыба не клевала, а может быть, потому, что было очень жарко. Мы все были только в трусах, и нас здорово кусали какие-то злые-презлые мухи. Сначала он говорил с дедушкой на заумные темы о смысле жизни, а потом обратился ко мне.