А мост-то и в самом деле есть!- кричит Санча,- целая сосна лежит поперек!
Вывороченные корни сосны словно когти вцепились в берег, а сухая вершина на другой стороне речки впуталась в тальник и не дошла до земли.
Прыгать надо будет.
Спрыгнем!
Сделав несколько шагов по берегу, Гринча что-то разглядывает под ногами.
Ребята, здесь люди ходят. Нынче прошел в черках.
Лица светлеют. Но рассмотрев след, Петча качает головой:
В обутках шел, в кожаных, только не человек,- говорит он тихо, и лица вытягиваются.
Петча свистит Полкана, указывает на след.
Полкан, на, возьми!
Бросившись к следу, собака словно уколов нос на иголку, мгновенно отскакивает, глаза трусливо суетятся.
Вот кого он чуял ночью
Торопливо ребята перебираются по сосне на ту сторону. Гринча, пыхтя и замирая от страха, сев верхом, передвигает себя на руках.
В зарослях прохладно и сыро. Гринча останавливается у березки, сдирает при помощи ножа кору.
Надо с собой взять,-
говорит он,- у вас ружья есть, а я с голыми руками.- Он нащупывает в кармане спички.
День разгорается. На пригреве с нежным звоном толчется мошкара, поют комары и норовят присосаться к рукам и лицу.
Отживели, язви их! Век бы их не было!
Таежная речка, выбирая путь меж хребтами, сделав петлю, снова преграждает путь. Теперь она шире, один берег очень низкий, глинистый, другой каменистый, отлого поднимается вверх, образуя нечто в роде плотины, поросшей кустарником. Бурелом, принесенный вешней водой, нагроможден на берег, словно великаны собирались здесь варить обед и сложили костер.
Давайте здесь чаю напьемся. Итти еще далеко,- предлагает Петча.
После однообразной тайги, у речки уютно и спокойно. Напившись чаю, ребята прикладываются головами к дереву и дремлют.
Эх и спать хочется,-бормочет Санча,- до вечера бы теперь проспал
Через полчаса ребята переходят речку вброд и снова идут к горе. Перелезают могучие стволы павших лиственниц, и сосны пробираются чащей. Чувствуют себя маленькими зверками в высокой скошенной траве. Широкая, светлая родная река вспоминается, словно во сне
Гринча вдруг схватывается и поднимает плач. Забыл на последней остановке мешочек с хлебом. Ребята, рассердившись, решают послать его обратно.
Иди один! Сколько уже прошли, теперь к вечеру до этого места опять не вернемся. Иди, чего стоишь, ревешь!
Но видя несчастное лицо товарища возвращаются все вместе.
Хорошо, что скоро схватился, быть бы без хлеба!
У речки Санча говорит:
Ну, Гринча, ты виноват, ты и иди. Мы посидим на этом берегу.
Гринча покорно снимает штаны и бредет по пояс в воде. Полкан, побегав по берегу, плывет за хозяином.
Ребята видят растерянную фигурку Гринчи: он растопырил руки, топчется на одном месте, словно заблудился или ослеп.
Да мы где сидели-то,- кричит Петча,- там и гляди!
Нету,- уныло отвечает Гринча,- ничего нету.
Что ты врешь!- И Санча, сбросив штаны, идет на ту сторону.
Через минуту он машет рукой. Петча перебирается к товарищам. Все трое стоят над огромными следами, натоптанными на влажном низком берегу, где они закусывали час назад. Отпечаток ступни заканчивается глубокими ямками от когтей. Одна мысль у всех:
Ходит за нами!!!
Они переходят речку, и, словно спасаясь от погони, идут вперед.
Перед самой горой разлилось лесное озеро. Отраженная зеленая стена не шелохнется в огромном зеркале. Под ногами хлюпает вода. Пробираясь по валежнику, ищут обхода, так как о переправе не приходится и думать. О глубине озера можно судить по отсутствию растительности в нем. Петча вдруг сгибается и делает знак рукой.
Сядь ниже, лось,- шепчет он.- Гринча, держи собаку, а то спугнет!
Сняв шапки, ребята высматривают из кустарника. В мелком низеньком тальнике пасется лось с двумя телятами. Подняв морду, мать ловко объедает желтые побеги на мелких кустах, с крупных-дерет лыко снизу вверх длинной лентой и спокойно жует. Трепеща нескладными телами, еще неуверенные в движениях, лосята пробуют ноги, бегают вокруг. Вдруг оба бросаются под брюхо и сосут молоко.
Двух отелила, а бывает и трех,- шепчет Санча.- Петча, стрелять?
Не надо, на что они тебе. Их нельзя бить весной всех переведешь.- Санча волнуется, дергается, как на иголках.
Вот где зверя всякого, вот куда на охоту! Место бы запомнить!
Заслышав подозрительный шорох, лось взмахивает ушами, и его грузная морда застывает на ярком фоне неба.
Неторопливо, рысцой она пересекает поляну, телята, резвясь, взбрыкивая ногами, несутся впереди. Через мгновение они тонут в серой дымке чащи.
Гринча с открытым ртом стоит, как завороженный.
Как корова! Вот рассказать кому из ребят в деревне. Не поверят!- говорит он.
Обогнув озеро, ребята поднимаются на гору. Несмотря па развлечение, из головы не выходят медвежьи следы.
Как лоси не боятся «его»?
А мало их пропадает!
То, что казалось ровной горой, покрытой лесом, оказывается рядом хребтов, по которым приходится то спускаться к ручьям, то подниматься на каменистые скалы.
В корнях сосны, вросшей в край расщелины, Полкан с визгом разрывает лапами нору, рвет яростно корни зубами. Пыль и песок летят меж задних ног. Засунув нос в нору, он фыркает и чихает. В двух шагах, в другой норе появляется черная хищная мордочка с серыми ушами; злобно оскалив острые зубы, зверок издает гортанные звуки. Когда собака бросается к зверку, он исчезает в норе.