Хурун опять заспорил: «Мальчишки ни при чем. Все дело в Айдите Ну, и Майра, конечно. Это она меня засадила. Я этого ей не прощу»,- вставил Кайсап.
«Не связывайся с Майрой! заскрипел голосом Тотанос Кобырса.- К ней какой-то чужой приезжал. На мухортом коне. Секретничал»
У меня застучало сердце.
Кто приезжал? спросил Арминек.
Ребята переглянулись.
Мы не знаем,- за всех ответил Амас.- А что?
Да так Пойдем, Толай.
А вы долго еще будете сидеть? поинтересовался я.
Покараулим Если Хурун заявится, Айдиту Андреевичу скажем.
Домой мы с Арминеком шли уже без особой охоты, однако и его, и меня встретили хорошо.
А утром, когда мы вдвоем направлялись в школу, возле магазина нас перехватила медсестра Кадача.
Зайдите к врачу.
Зачем?
Врач скажет. Сейчас же идите.
Ну, мы пошли. Мало ли что. Может, без нас осмотр был.
Медпункт размещался в здании колхозной конторы, вернее в пристройке к ней, с отдельным входом. Врача к нам недавно прислали. Молоденькая, беленькая. Мы еще не знали даже, как ее зовут.
Кадача вместе с нами зашла.
Вот они Толай и Арминек.
Ну-ка, ну-ка Вот вы, значит, какие. Та-ак Проходите. Садитесь. Много о вас слышала
Что она могла слышать о нас?
Надо вас посмотреть. Кто смелее?
Странный вопрос! Мы поднялись оба.
Молодцы! Не боитесь.
А чего бояться? небрежно произнес Арминек,
Действительно. Давай с тебя начнем.
Арминек снял рубашку, и девушка-врач долго вертела его перед собой, заставляла то дышать, то не дышать, оттягивала веки и разглядывала глаза, велела широко раскрывать рот, показывать язык и все приговаривала:
Так-так так-так
Потом принялась за меня и тоже выслушивала, выстукивала, разглядывала, мяла живот.
Одевайся!
Нам все еще было непонятно,
с чего это нас так внимательно стали осматривать.
Давно курите?
«Значит, Аток все-таки был в аале!» подумал я.
Мы не курим,- ответил Арминек.- Мы с Толаем у моего тайына, у дяди Поскона, были, а там комаров много
«Чего он плетет?»
Каких комаров? удивилась и девушка-врач.
Обыкновенных. Мы их дымарем отпугивали.
Я не о том спрашиваю!
А я вам отвечаю,- невозмутимо продолжал Арминек.- В дымарь табачные листья и стебли кладут, чтобы дым был едучий. Его комары боятся. Может, потому и от нас табаком пахнет?
Врач рассмеялась.
Не пахнет, не пахнет,- сквозь смех сказала она.- Мне говорили, что вы в тайге курили.
И давай целую лекцию читать. Что организм у нас неокрепший, что табак может повредить здоровью, что он разрушает легкие, что от табачного дыма и никотина очень сильного яда бывает неизлечимая болезнь, рак называется.
Арминек с умным видом слушает, кивает, поддакивает, а я совсем о другом думаю: «Он, он был на мухортом коне, Аток Павлович! Он рассказал Майре Михайловне, как нашел нас за Улгенником. Никто, кроме него, не мог знать, что мы мат-хом-никотином отравились. И завещание мое не сгорело. Он его подобрал» Дождался, когда врач замолчала, и спросил:
А кто вам сказал, что мы курим?
Ваша вожатая.
«Так и есть».
Она о вас много рассказывала. О вашем походе. Хвалила, что вы пожар в тайге помогли потушить. А вот курили вы совершенно напрасно.
«Ффу-у! Вот она о чем!»
Мы больше не будем! вскочил Арминек.
Ага, и он тоже сначала испугался. Знал бы еще про мою записку
Я вам верю,- улыбнулась врач.- Можете быть свободны.
Мы пулей вылетели из медпункта.
Понял? Глаза у Арминека блестели, рот до ушей.
А то нет! Ничего она не знает. И Майра Михайловна тоже.
Арминек постучал согнутым пальцем по моей голове.
Эх ты, хозончы! Туго соображаешь. Мы никогда больше курить не будем. Больно надо табачный дым глотать. Мы теперь дымарь возьмем, когда пойдем за Улгенник. Дошло?
Один ноль в твою пользу,- вздохнул я.
То-то!
До школы мы так и не добрались.
Куда вы пропали? Я вас искал, искал,- налетел на нас возбужденный Амас.- Хуруна
Поймали вчера в засаде, да? не дал ему договорить Арминек.
А-а,- небрежно отмахнулся Амас.- Какая засада! У нас только что тетя Калат была. Из школы Хуруна поперли. А за убитого марала и за пожар тысячу рублей штраф он заплатит.
Айда скорей к вам,- потащил Арминек ко мне.- Калат обязательно у вас. Она пока всех не обойдет, всем не расскажет, не успокоится.
И опять прав оказался мой друг.
Говорливая уборщица, захлебываясь, делилась важными новостями. Увидела нас и, тыча пальцем в нашу сторону, сказала:
За них двоих Айдит Андреевич шибко заступался. И Майра хвалила. Они пожар не делали
Арминек, должно быть, очень жалел, что этих слов не слышит его отец. Ни за что ведь выдрал!
А тетя Калат тараторила:
Учителя на Василия Ладимировича сердились. Много воли, говорили, Хуруну дал. Сколько раз родители на Хуруна жаловались ребятишек стращает, бьет даже. Из района начальник, сердитый, кричал: «Таким методам не место в советской школе». Не поняла я Слова у него мудреные. Какой-то мармализм называл. Случайный, сказал, человек Хурун, а не учитель. Не может он воспитывать Айдит Хуруна ругал за Ачиса. Вы, говорит, плохо влияете. Мальчик, говорит, только плохому у вас учился. А потом: «Как вы могли свою вину на Толая и Арминека свалить? Где у вас совесть?» Ой, что было, что было!..