Нам, динамовцам, дорог был свой завод, дорог, как родной дом, как родная семья. Но никогда ни один из [69] нас не страдал тем, что называют местничеством. Мы всегда жили интересами всего народа, всей страны.
Так уж случилось, что заводу после многократных присуждений пришлось уступить Красное знамя ГКО другому предприятию. Правда, затем знамя было возвращено и осталось
навечно на заводе. Но вернуть знамя было нелегко. Коммунисты и беспартийные рабочие делали все, чтобы "вытянуть" программу. По нескольку смен подряд люди не выходили из цехов, отделов. И когда прорыв был ликвидирован и нужно было закрепить успех, от завода потребовали оказать помощь сельскому хозяйству. Это прежде всего значило послать в подшефные колхозы людей. Людей, которых всегда заводу не хватало. И все же никто и словом не обмолвился. Во главе одной из больших групп я выехала в Бронницкий район Московской области.
Ряд месяцев, с мая по сентябрь, мы работали там. Провели посевную, прополку, уборку. Десятилетия прошли с тех пор как приходилось шагать девчонкой за плугом, полоть, косить. Но, как и положено коммунисту, я всегда бывала первой на полоске. Нелегко это давалось. Ведь и годы сказывались, и долгий перерыв. Но сознание того, что по мне равняются мои вовсе не привычные к сельскому труду подружки, вселяло в меня силы. И еще помнила я кем-то брошенную накануне реплику:
Говоришь ты, Андриановна, хорошо. Теперь посмотрим, какова ты в поле.
Сказано, конечно, не для обиды, по-доброму. А все-таки сказано. Значит, кто-то смотрит, как мы работаем, и мы показали, что можем не только хорошо говорить.
Наша группа помогла подшефному колхозу в селе Ульянино и взяла сверх плана на буксир другие колхозы района. Этот случай лишний раз подтвердил правоту партийного метода пропаганды: пропагандист должен убеждать личным примером.
Шел третий год Великой Отечественной войны. Победы Красной Армии вдохновляли советских людей на новые трудовые подвиги. Но все же жилось нам трудно. И вот тогда-то как предвестник того, что победа уже не за горами, пришло сообщение, всколыхнувшее весь коллектив. Принес его один из руководителей Московского комитета партии. Заводу "Динамо" поручили восстановить выпуск моторов для рудничных электровозов. Это еще, конечно, не моторы для [70] троллейбусов продукции счастливых мирных лет. Но все же. Ведь моторы нужны шахтам районов, где еще недавно хозяйничали фашисты.
Нужно было видеть, с каким ликованием узнали мы об этих мирных заказах, как строгие серьезные люди смахивали слезу, приступая к выполнению этих заказов. Вскоре пошли и новые заказы: восстановить выпуск электрооборудования для кранового хозяйства. Ведь до войны завод "Динамо" являлся "монополистом" в этом деле.
Выполнение этих заказов было взято под особый общественный контроль. Хотя, быть может, в этом большой нужды не было. Мы все понимали, что эта мирная продукция так же нужна для нашей победы, как и то вооружение, что выпускалось заводом.
Доля мирной продукции возрастала, но война все еще чувствовалась. Во всем. Даже в обстановке, в какой проходили наши собрания, беседы, летучки: все на лету, по-бивуачному.
В одну из таких бесед как-то вспомнилось о красных уголках. В первые военные месяцы они стали использоваться для других целей, не для отдыха. Вскоре мне удалось добиться открытия красного уголка в цехе. Казалось бы, ничего особенного. Обыкновенная, просторная комната, книги, портреты, репродуктор, стол, стулья. Но, видимо, подлинную цену вещам мы познаем, когда их теряем. С какой радостью прибегали в уголок люди не только нашего цеха, но и всего завода. Многие не верили своим глазам, оглаживали стены, включали зачем-то свет.
Работницы расспрашивали меня:
И все теперь будет, как раньше, как до войны, как было?
Да, родные мои, как было, отвечала я уверенно. И много лучше, чем было. Поднатужимся, и все это будет!
А вслед за нашим почином и в других цехах нашлись возможности открыть красные уголки. И в них радио сообщало о победах на фронтах Великой Отечественной войны.
В нашем уголке услыхали мы впервые о великой победе. Здесь же узнали мы о награждениях. Мой скромный труд в годы войны был отмечен орденом Красной Звезды. [71]
Л. С. Ганичев.
Чудо на Неве
Боевой арсенал Ленинграда
Август 1941 г. Позади только два месяца войны, а бои идут уже на ближних подступах к Ленинграду. Не считаясь с потерями в живой силе и технике, гитлеровские орды рвутся вперед. Линия фронта стремительно приближается. 8 сентября вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады. До переднего края теперь рукой подать.
Жизнь Ленинграда, оказавшегося во вражеском кольце, полностью переключена на военный лад. На снабжение извне рассчитывать не приходится. Все потребности огромного города, нужды защищающих его армий и флота надо удовлетворять своими силами и средствами, в первую очередь
обеспечить фронт оружием и боеприпасами. К этому делу привлечены и те предприятия, которые ранее производили продукцию только для мирных потребностей страны. И вот 116 ленинградских заводов и фабрик переключены на выпуск снарядов и мин, 60 предприятий изготовляют детали и узлы полковых орудий, на 15 заводах размещено производство минометов. Бронеплатформы с батареями морской дальней артиллерии, знаменитые "катюши" и реактивные снаряды к ним дает фронту промышленность осажденного Ленинграда. [72]