Помнится, в одном из цехов токарь С. С. Семиков показал невиданную для той поры скорость обработки деталей. Это известие быстро облетело завод. Заинтересовался и наш скоростник Василий Иванович Кабанов. И сравнительно быстро его станок стал работать на новых скоростях.
Вспоминаю сейчас, за счет чего так резко поднялась скорость обработки. Главное, конечно, в новом режущем инструменте, в новых углах заточки резцов, словом, в технической стороне дела. Но не только в ней. Для победы нужны были высокие скорости, и они появились. Уже через месяц по методу Семикова стали успешно работать В. Борисов, К. Дерюгина, Л. Евсеева, они подняли скорость подачи в два-три раза.
Я все время называю свой поток фронтовым. А ведь это звание официально присваивалось бригадам, участкам, пролетам, цехам. На нашем фронтовом потоке часто возникали почины, которые потом подхватывались не только всем цехом, заводом, но и всей промышленностью страны. Именно тогда у нас родилась и широко распространилась идея часового графика. Стоит вдуматься в смысл этого понятия, вспомнить тогдашнюю обстановку, чтобы оценить новаторский порыв ильичевцев.
Внедрение часового графика является и сейчас, спустя три десятилетия, в неизмеримо более благоприятных условиях, делом далеко не простым. Нелегко начиналось [54] оно и тогда. И все же борьба за часовой график развернулась по всему заводу с невиданным размахом.
Часовой график чем-то перекликался с военной наукой. К той поре мы уже знали, как готовятся большие военные мероприятия. С точностью до секунды согласовываются действия военных соединений. Все рассчитывается, вплоть до поведения каждого отдельного бойца. И если уж нам присвоено звание фронтовой бригады, мы обязаны также по-военному уважать минуты и даже секунды. Не допускать никакого отклонения от графика. Ведь каждая заминка становилась причиной срыва графика железного расписания военного времени.
С введением часового графика я, как наладчица станков, оказалась на передовой линии огня. И до этого я не чувствовала себя в тылу. Но теперь
Мой участок был довольно разношерстным по оборудованию. А станки эти, как уже сказано, в основном обслуживались подростками. Часовой график обострил все существовавшие здесь проблемы: и станки разные, и ребята разные, только минуты нашего военного времени одинаковые. Что же делать?
Нужно во что бы то ни стало создать какой-то задел инструментов: резцов, сверл, фрез. Используя малейшее "окно", любое затишье, я стала готовить этот "фонд" часового графика. Приходилось оставаться и после работы. И не потому, что ехать далеко. Я жила тогда рядом с заводом. Когда этот "фонд" был создан, работать стало спокойней. Можно было помочь моим ребятам держаться в графике.
График приучил нас уважать минуту. Наступившая вдруг тишина действовала на нервы больше, чем, бывало, грохот канонады, бомбежки. Правда, это случалось редко. Так редко, что дни эти запомнились навсегда.
Стал конвейер. Вышло из строя несколько станков на промежуточной операции. Это угрожало срывом не только часового, но и суточного графика. И тогда группа рабочих под руководством мастера С. М. Разуваева на своих станках начала выполнять ряд промежуточных операций. Мастер и его группа перестроили станки, наскоро организовали поток и принялись за дело. Нужно было видеть, как мелькали рукоятки суппортов. Но вот остановившаяся часть потока была пущена, и оказалось, что остановка прошла вообще безболезненно. И тем не менее коммунисты цеха требовали, чтобы такие случаи не повторялись. Мастерство и еще раз мастерство, постоянное [55] совершенствование производства, учеба вот какие требования выдвигались передовикам завода. И эти призывы подхватывались всем коллективом предприятия.
16-летняя девушка пришла на завод в первые дни войны. Ее поставили сверлить отверстия. Показали, как надо обращаться со сверлильным станком, как пользоваться кондуктором. Девушка быстро освоилась с делом, стала выполнять, а там и перевыполнять норму.
Рядом работала на обработке донышка снаряда подруга. У нее на токарном дело не ладилось. Первая стала помогать подруге. Незаметно освоила и профессию токаря. Когда чей-либо токарный оставался без хозяина, начинала обслуживать два станка: свой сверлильный и соседний, токарный. Так бывало и на других участках. В первую военную зиму многие подростки, вчерашние школьницы, домохозяйки стали владеть двумя, а то и тремя профессиями. Это очень пригодилось. Когда, достигнув призывного возраста,
молодые ребята ушли в Красную Армию, за их станки встали те, кто владел несколькими профессиями. В свою очередь, они начали обучать новое пополнение рабочим профессиям.
В разгар битвы на Волге завод получил ответственное задание изготовить боеприпасы для нового оружия. В это время освободилось место за бесцентровочно-шлифовальным станком.
Что, подумала я, если и мне освоить еще одну профессию? Многие мои подопечные к тому времени сами научились налаживать свои станки, затачивать резцы. А если, думала я, потребуется моя помощь, так ведь я рядом. Всегда помогу. Конечно, будет нелегко, но мы не гнались за легкой жизнью.