Я не удержался и спросил:
А ты сама сшила свой пеньюар?
Да! с гордостью ответила та, нравится?
Шикарно! И ты в нем выглядишь шикарно! честно сказал я.
Спасибо, смутившись, ответила она.
Есть еще кое-что, с чем ты мне, возможно, сможешь помочь, сказал я, нужна виртуальная модель кокарды.
У тебя есть идея, как она должна выглядеть? поинтересовалась Света.
Само собой, ответил я.
После чего, около часа, почти до отбоя, она рисовала советскую кокарду. Я решил обойтись простой красной звездой, с двуглавым орлом посредине, без обрамления в виде колосьев пшеницы.
После того, как все было завершено, и я получил два файла с моделями, поблагодарил мастерицу словом
и десятирублевой банкнотой, которая вызвала выражение полного довольства на ее симпатичной мордашке.
А после того, как та убыла восвояси, Оксана начала что-то бубнить на тему того, что я переплатил, по ее мнению более, чем вдвое. На что я только махнул рукой, мол, я остался очень доволен ее работой, пусть и мастерица останется очень довольной размером оплаты за свою работу.
Интересно, не поздно ли звонить в «службу снабжения»? подумал я, посмотрев на часы, после чего набрал номер.
Добрый вечер, Барышня, ответил мне женский голос, есть что-то, чем мы вам можем помочь?
Да ответил я после чего изложил суть своих пожеланий и переслал два файла.
Галстуки, а их я заказал для себя две штуки, мне обещали прислать с курьером завтра же вечером. А вот с кокардой придется еще день обождать.
В любом случае работают они оперативно, хотя и неудивительно, что заказы от моей Семьи выполняются столь быстро.
Поблагодарив тетеньку из «службы снабжения» и попрощавшись, я разорвал соединение.
Потянулся в кресле. Мой взор привлекла Мари, вернувшаяся из душа. И я вспомнил, что хотел узнать, чем же так знаменит ее батюшка, раз уж Оксана сказала, что вряд ли найдется кто-то, кто выгонит Мари из Пансиона.
Так, посмотрим, Михайло Потап В результате выяснилось:
Михайло Потап жандарм. Это местная военная полиция. Сорвал попытку покушения на убийство членов Царской Семьи, получив при этом смертельное ранение. Награжден орденом «За заслуги» высшей наградой, которой может удостоиться человек, находящийся на императорской службе. Единственный ребенок дочь, Михайло Мари.
Теперь понятно, почему Мари отсюда никто не «попросит».
Разобравшись с этим вопросом, развернулся в кресле и спросил Оксану:
Оксан, я заметила на лацкане пиджачка Главы Совета Старшеклассниц значок, изображающий лису. Это что-то значит или просто украшение?
Мне ответила Яна, опередив Оксану:
Этот значок, означает, что носящая его член ордена «Огненной Лисицы». Тайное общество Пансиона, о котором всем известно.
Постарайся не связываться с ними, сказала Оксана, недовольно взглянув на Яну, от них добра не жди.
Могут доставить печали и неприятности? спросил я.
Там много оголтелых, ответила Оксана, в основном, офицерские дочки. Своя каста, которая связывает членов «Огненной Лисицы» и после выпуска из Пансиона. Помнишь ту, что в воскресение, на барбекю, угрожала тебе. Вот она одна из них.
Точно! Вот почему мне этот значок показался знакомым! У той милашки, что так яро была против моего нахождения в Пансионе, был такой же значок!
Кайа против ордена «Огненной Лисицы» звучит как-то по «гаррипотеровски», смешно.
Однако реальность оказалась очень не смешной, в чем я лично убедился буквально на следующий же день, когда вернувшись в свою комнату, после занятий, работал за ноутбуком.
В комнату внезапно ворвалась толпа народа, во главе с Директриссой, а воспитанница «особых», которая была с ними, «тыкнула» в меня пальцем и возбужденно пробубнила:
Я эту брошюру своими глазами видела вот у нее!
У меня зачесались ладошки.
Глава 15
От возбуждения она тряслась, как осиновый лист.
Кайа! грозно посмотрела на меня Директриса, цвет лица которой стал опасно лиловым, что неудивительно, мимо нее, фигурально выражаясь, только-только «просвистела пуля», а теперь снова треш какой-то, признавайся! Она правду говорит? Хранишь запрещенную литературу? Если признаешься сама наказание будет мягче, даю слово!
Ага, чистосердечное признание облегчает совесть, но увеличивает срок. Сейчас! Даже, если бы хранил «запрещенку» ни за что бы не сознался.
Вера Степановна, обратился я к Директрисе, оставаясь внешне полностью спокойным, ничего запрещенного у меня нет и никогда не было! Так что «сестре», я указал подбородком на мелкую негодницу, от чего у той подкосились ножки, или показалось.
Или, сделал я театральную паузу, надменно посмотрев на негодницу, она злонамеренно клевещет на меня. Или одно или другое.
Не правда! Не правда! Не правда! запричитала, хныкая та, я видела «это» своими глазами! У нее в руках!
Так ладно, сказала Директриса, раз одна говорит одно, а другая другое, придется провести обыск. Кайа, у тебя, я надеюсь,
нет возражений? задала она риторический вопрос.
Ради Бога, делайте что хотите, пожал плечами я.
Приступайте! приказала Директриса.
Я встал со своего кресла и отошел в сторонку, включив камеру видеофона снимая все происходящее, а два воспитателя, что молча стояли позади нее принялись за дело.