Теперь на речку, предложил я.
Только не с улицы. Внутри есть небольшой дворик, давайте оттуда. А то, переполошили половину Москвы, уточнил Шешковский.
Так и поступили. Не прошло и пяти минут, как мы с Лопатиным оказались на берегу той самой речки, где я разбросал алмазы. Он не стал тянуть кота за подробности и тут же принялся за дело.
Я вижу вы старательно скрывали следы ваших поисков, заметил он, через несколько минут, увенчавшихся успешными поисками.
Разумеется. Я же не хотел привлекать внимания.
Странные какие-то алмазы, катая на ладони прозрачный шарик произнёс он.
Вы о форме?
И о форме и о чистоте. Признаться, мне ещё не доводилось встречать алмазы абсолютно не имеющих изъянов. Вы ведь понимаете, что земельники способны рассмотреть структуру камня, так вот, алмазы такой чистоты большая редкость, а тут каждый, и один в один. А ещё их форма и размеры. Такое впечатление что их откалибровали.
И что это значит?
Сомневаюсь, что мы имеем дело с природной россыпью. Предполагаю, что какой-то одарённый нашёл способ обработки алмазов, возможно научился их плавить, а после придавать нужную форму, как стеклянным бусам.
И как они оказались здесь?
Да кто же его знает. Может он решил таким образом спрятать их, или потерял при Ну не знаю. Например, при нападении. Мы этого уже никогда не узнаем. Но то, что это не природная россыпь, абсолютно точно.
Вот же умник. Впрочем, чего-то подобного и следовало ожидать. Бог с ней с чистотой алмазов, но форма, не могла не вызвать вопросов, и наталкивало на мысль об обработке. Впрочем, загадочная версия меня устраивала полностью. Надеюсь она удовлетворит и остальных.
Глава 11
О чём ты хотел поговорить, что понадобилось присутствие Ивана Артёмовича, да ещё и забрались бог весть куда?
Вопрос и удивление великой княгини не безосновательны. Что ни говори, а беседу на троих, без посторонних, да ещё и в чистом поле, чтобы исключить даже случайные уши, рядовой не назвать. И уж тем паче, что забот у её высочества выше крыши. Да и у дьяка Тайного приказа голова забита вовсе не праздными вопросами.
Вместо ответа я расстегнул оружейный пояс, и уронив его в траву начал снимать с себя кафтан. Долгорукова даже хмыкнула не пытаясь скрыть своё удивление. Успенский же наблюдал за мной слегка склонив голову на бок. И чёрт меня побери, если он не догадался к чему эта пантомима.
Наконец я снял рубаху и обернулся к ним спиной, являя в опускающихся сумерках свой узор «Повиновения». После чего начал спешно одеваться, спасаясь от кровососов. Репеллентом у меня обработаны только шея, лицо и руки, натирать же тело нет никакого желания.
И кто осмелился? спросил Успенский.
Царь батюшка. Лично, хмыкнул я, заправляя рубаху.
Не удивлён. Предполагаю, что государь уже давно балуется подобным, как впрочем и любой другой правитель. И ваш батюшка не исключение, Мария Ивановна.
Та стояла как громом поражённая, не сводя с меня взгляда полного слёз и не в силах произнести ни слова. Наконец к ней пришло осознание произошедшего, и её глаза блеснули холодной яростью. Вот ни капли сомнений, спроси я её, что мне сделать