Генрих выложил на стол доказательство своих подвигов. Смятый свинцовый комочек, в первом приближении бывший когда-то пистолетной пулей калибра семь, шестьдесят два.
- Если можно так выразиться, меня горячо провожали.
- Рана серьезная?
- Плечо. Доктор сказал - пустяки.
Порученец браво улыбнулся, показывая, сколь мало его заботит боль.
- Дальше все было опять же привычным порядком: забрав в указанном месте бумаги и получив частную медицинскую помощь, я сел на поезд и пересек границу.
Достав из кармана пиджачной пары толстый и изрядно потрепанный конверт с замятыми уголками, Найгель положил его прямо перед собой. Крупп, глядя на ценную добычу, немного отстраненно поинтересовался:
- Вы уверены насчет нашего конфидента?
- Все всяких сомнений. Я более четырех часов находился от тела на очень малом расстоянии, и не питаю и тени сомнений в свершившемся факте смерти - да и некоторые физиологические признаки подкрепляют мою убежденность. Например, его язык...
- Такие подробности мне не нужны!
- Виноват. Одним словом, я вполне уверен.
- Он не говорил, каким образом к нему попали
сведения?
- Мельком обмолвился, что абсолютно случайно. Отмечу особо - он был испуган до чрезвычайности.
- Печально, очень печально терять столь полезных нам людей. Ну что же, Генрих - я надеюсь, что вы основательно отдохнете перед написанием подробнейшего доклада о своей поездке.
Порученец пружинисто подскочил, демонстрируя, что готов приступить прямо сейчас.
- И я настаиваю, чтобы вы как следует позаботились о своем здоровье - оно еще не раз пригодится компании.
Плечи Нейгеля расправились, и он наконец-то позволил себе открыто улыбнуться - именно такими словами его патрон каждый раз объявлял о премии за проявленное усердие. А еще это значило, что потеря пятидесяти тысяч марок признана вполне обоснованной (хотя его историю, несомненно, еще не раз проверят), иначе не видать бы ему награды. А сам Крупп, проводив до двери ценного сотрудника, на обратном пути подхватил со стола конверт и уселся на своё место, мимоходом раздавив в пепельнице окончательно потухшую сигару.
- Что же, посмотрим.
Аккуратно разложив все содержимое измятой бумажной упаковки перед собой, Фридрих Альфред внимательно, не пропуская и малейшей буковки, все прочитал. Замер, затем машинальным движением сунул в рот новую сигару и опять застыл без движения, в напряженных раздумьях. Резко поднялся, дошел до одной из полок, почти не глядя снял с нее толстенную папку и вернулся обратно. Полистал, с громким треском вырвал один из подшитых и пронумерованных листов и положил его рядом - рядом с одним из листков из конверта, на полях которого кто-то сделал короткие пометки.
- Определенно, это рука князя.
Заметил, что во рту торчит изрядно обмусоленная и погрызенная сигара, и с отвращением ее выплюнул прямо на прекрасный наборный паркет.
- Черт знает что!
Все походило на то, что ему в руки попала часть переписки аристократа-промышленника и какого-то мсье Буссенара. Часть ничтожно малая, вот только содержащая такие сведения, что аж дух захватывало - в Африке, а конкретнее в одной из карликовых республик буров-переселенцев, рядом с Йоханнесбургом, имеется месторождение золота. В принципе, ничего нового (их там уже с два десятка открыли), если бы не объемы предполагаемой добычи. Большие, нет, просто колоссальные объемы! За такой приз определенно стоило побороться.
Мда, а человек князя определенно узнал его порученца. А даже если и не узнал, у них ведь еще осталась фотокарточка... Пустое, не в интересах русского фабриканта именно сейчас поднимать столь щекотливый вопрос, разве что вот Генриху теперь посещение Российской империи нежелательно. А в остальном все останется по-прежнему - тем более, что Агреневу вроде бы нужна его помощь в реконструкции каких-то там пушечных заводов? Нет, его добрый друг Александр на конфликт не пойдет. По крайней мере, до окончания работ в этом его Кыштыме. А потом... Потом будет поздно. Хотя, конечно, будет нелишним скомпенсировать свой промах несколькими дружескими уступками. Или даже - подарками. Вроде бы князь интересовался рецептурами жаропрочной стали?
Клац!
Гильотинка тихо щелкнула, обезглавливая остроконечную сигару. С шипением разгорелась серная головка на длинной спичке, затлел алый огонек внутри табачного листа...
- Какие глупости! Его ли мне стоит опасаться!..
Где золото, там и англичане,- так что разработка такого месторождения мимо них не пройдет. Значит, все надо устроить тихо и конфиденциально, и желательно не в одиночку. Но первое, что он сделает, это!..
- Все проверить, и перепроверить. А потом проверить еще раз!!!
И если сведения все же подтвердятся... Он, Фридрих Альфред Крупп, всегда и во всем будет первый!
Глава 4
Дум-дум!
Несколько птах, совсем было решивших передохнуть на крыше недавно отстроенного здания, тут же передумали.
Дум-дум-дум! Дум-дум!
И еще одна стайка голубей полетела обратно в Санкт-Петербург, покидая ставший вдруг слишком неуютный Крестовский остров .
Дум! Дум-дум, дум-дум!
А вот мелкие, шустрые и оттого напрочь бесстрашные воробьи совсем наоборот, улетать не спешили. Спокойно и с немалым комфортом расположившись на самом верху высоченного кирпичного забора, они с любопытством наблюдали за шумными и неловкими двуногими. При этом даже не подозревая, что являются первыми зрителями еще не открытого, но полностью готового к этому эпохальному событию "Колизеума". Впрочем, треск выстрелов довольно скоро стих, и больше ничего не мешало пернатым наслаждаться последними солнечными днями уходящего лета.