Ах так?
Я возмущённо рявкнул, схватился за рог и прыгнул ему на шею. В руке у меня была алебарда, и я долбанул зверя древком между глаз.
Чудовище вздыбилось, пытаясь раздавить меня об потолок, я скатился с него и загнал алебарду прямо в клыкастую пасть. И стал пихать её зверю в глотку.
Тот сипел, пытался мотать головой, колотил в панике копытистыми лапами, но куда-там. Я теснил его к выходу из
туннеля. И мало того не особенно даже злился.
Странно, но убивать индрик-зверя мне не хотелось. Мне нужна была его покорность и признание моего авторитета.
Индрик-зверь не пугал меня от слова совсем. Я почему-то считал, что главный хищник в этом туннеле я. И нечего тут с рогами и копытами субординацию нарушать. (Видимо, так думал в моей голове варан Яшка.)
В какой-то момент яшкино сознание слегка ослабло, и я начал орать на зверя по-человечески, не переставая пихать его алебардой:
Ты против кого попёр, сявка? Ты на кого батон крошишь? Забыл, кто тут босс? Сапоги мне лизать будешь!
Зверь жалобно пучил глаза, хрипел и пятился, пятился, пятился.
Потом в конце туннеля забрезжил свет, и я вытолкал зверя на полянку.
Там меня совсем попустило.
Я вытащил алебарду из пасти индрика и сказал наставительно:
Чё огрёб?
Зверь жалобно заскулил.
То-то же!
На поверхности уже наступила ночь, но я легко разглядел зверя как следует: чёрный, лохматый, клыкастый и рогатый, с мощными короткими лапами, украшенными аккуратными намёками на копыта, вроде носорожьих.
Я смотрел на индрика без страха, даже с какой-то необъяснимой симпатией. Потом шагнул к нему, похлопал по морде, почесал спинку и голый крысячий хвост.
Зверь выпучил глаза, видимо, такой фамильярности он от двуногого не ожидал. А потом лизнул меня и шлёпнулся на землю, подставляя для чесания бок.
Вот так-то, усмехнулся я. А то разорался тут, понимаешь.
Из дырки в земле высунулась катана, а потом выглянула Мидора.
Вылезайте, позвал я. Он никого не тронет. Самый большой зверь тут я! И топнул ногой.
Больной ногой, на которую пять минут назад не мог наступить.
Что за чудо? Я топнул ещё раз, проверяя, куда подевалась боль? Потом почесал индрика пяткой.
Нога не болела ни капельки.
Стоп. Как такое могло случиться? Ногу-то я подвернул совершенно по-настоящему. Или нет?
Я её подвернул в игре, вот оно что! А переключаясь на Яшу, сбросил часть личной истории, или как это называется? И травма затёрлась.
Красота-то какая!
Аделаида выбралась последней, посмотрела на покорно лежащего у моих ног индрик-зверя и пробормотала:
Даже не слышала о таком. Про то, что какой-то кретин вводит в игру незаявленных монстров, слышала. А чтобы они игрокам руки лизали
Тебе хотелось бы, чтобы он нас съел? уточнил я.
Мне хотелось бы понять, что происходит в этой долбанной игре, огрызнулась Аделаида. Может, ты её просто сломал? Может, у тебя психика для игры не подходящая? Чего я вообще на тебя повелась? А ну, на колени перед своей госпожой!
Ошейник дёрнул меня вниз, возмущённый индрик-зверь взревел и, как собака, готовая защищать хозяина, вскочил и оскалился на Аделаиду.
Мощная тушка напугала блондинку подвижностью и плотоядными клыками.
А! заорала она и сломя голову понеслась в лес.
Держите её, она же заблудится! Лярис бросилась за хозяйкой.
А вот Мидора почему-то никуда не побежала. Она положила на землю свои котомки и улыбнулась мне ясной-ясной улыбкой:
Пусть они пока побегают, да, Зергиус?
Мощная волна женских феромонов накрыла нас с индриком. Он обиженно покосился на меня и чихнул.
Я бросил растерянный взгляд в сторону деревьев, за которыми скрылась вторая половина нашего маленького отряда. Надолго они, интересно, удрали?
Против Лярис я ничего не имел, а вот возвращения вредной блондинки категорически не хотелось.
Уродилась же зараза: чуть что и хватается за ошейник! Надо бы его как-нибудь снять. Но как? Колдуна искать, что ли?
Рыжик, почуяв, что секса у меня в мыслях критически не хватает, недовольно пробурчал в голове:
«Учу тебя, учу всё без толку! Какие же эти люди тупые! Ты что, не видишь, чего хочется твоей самке?»
«Брысь!» цыкнул я на нахального кота и улыбнулся Доре, которая даже не заметила этой крохотной заминки.
Пусть побегают, согласился я с улыбкой, шагнул к ней и заключил в объятия.
Вдруг вспомнилось, что она не настоящая, а какая-то непись
Что за ерунда! Женщина, которая ко мне прижалась была самой что ни на есть подлинной: живой, горячей. И желанной.
Я решил, что раз Аделаида не вернулась сразу же, значит, Лярис придётся за нею побегать, поэтому можно не спешить, а насладиться процессом.
Травка под ногами была ностальгически мягкая, полянка милая и уютная, окружённая густыми кустами, за которыми поднимались ели, серо-голубые от густого сумрака. Никто нас здесь не увидит, никто не помешает.
Индрик лежал темной мохнатой кучей, развернувшись башкой в ту
сторону, куда умчалась блондинка. Если что, предупредит о приближении госпожи и её охранницы.
Ага, наивняк!
Мы ещё целовались, а мои руки только-только начали скользить по податливому телу, освобождая его от лишней одежды, когда вновь раздался визг не рядом, но и не слишком далеко.