Но дел было ещё слишком много, да и Матильда велела строго-настрого дождаться сумерек
В общем, едва сдерживая шаг от волнения, после ужина я рванула в свою комнату, прямо на подходе к постели скидывая башмаки и платок, а заодно душное одеяние, которое в летнюю жару притягивало к себе как на зло все-все солнечные лучи.
Оставшись в нижней сорочке, достала из-под матраса книгу, забралась с ногами на кровать, поджала колени к груди и открыла первую страницу
И пропала.
Я теперь поняла, почему эту книгу нельзя было читать днём. И особенно кому-то показывать.
Потому что это был любовный роман.
Не те безобидные сонеты о любви, что я читала когда-то... а настоящий.
«В плену безумной страсти», сочинение Элоизы Ветренной» - было написано изящными буквами с завитушками на обложке, что обнаруживалось, если слегка отковырнуть вощёную обёрточную бумагу.
Уже от этих слов сердце как-то странно ёкнуло в груди.
А дальше я с головой провалилась в историю, и окружающий мир
перестал существовать.
Я буквально жила вместе с героиней книги, радовалась и плакала вместе с ней, сопереживала её трудной сиротской доле и чуть не подпрыгивала на постели от восторга, когда ей удавалось поквитаться с обидчиками.
Когда она стала пираткой и уплыла со своим кораблём к дальним берегам, я смеялась от счастья и так живо представляла себе описанные автором чудеса морских путешествий, что мне казалось временами, будто кровать подо мною качается, как палуба в шторм.
Во всяком случае, я под ногами больше твёрдой опоры не чувствовала. Меня совершенно точно штормило.
Особенно, когда в книге появился «Он».
Высокий капитан в белом кителе с голубыми, как море, глазами и офицерской выправкой.
В этот момент героиня, признаться, слегка поглупела. Я не совсем поняла, что это за «мурашки» у неё стали бегать по телу, и с чего вдруг закалённая в боях пиратка стала страдать тахикардией и задержками в дыхании.
Но наверное, автору было видней.
Начиная с этого момента события в книге понеслись галопом. Погони, сражения на мечах, капитан её ловил, она убегала, но в конце концов попалась, и он должен был её судить и вздёрнуть на рее как мятежницу
Я кусала губы и переживала за героиню так, будто сама была на её месте и это вживание в её шкуру сыграло со мной очень злую шутку.
Потому что когда в книге случилось странное, и вместо того, чтобы отдать приказ и казнить преступницу, офицер её вдруг поцеловал у меня чуть сердце не выпало из груди.
Как будто это я стояла под бирюзовым небом южного моря и отсчитывала последние минуты своей жизни. И как будто поцеловали меня.
Я понятия не имела, что чувствуешь, когда тебя касаются мужские губы.
Но то, как это было описано в книге моему воображению хватило, чтобы представить.
Чтоб ей пусто было, этой Матильде!
Это слишком жестокая книга. Заставляет думать и мечтать о том, чего в моей жизни совершенно точно никогда-никогда не будет.
Но если я думала, что это было самое суровое испытание моей выдержки, то глубоко ошибалась.
Потому что дальше суровый и мужественный капитан унёс присмиревшую мятежницу в свою каюту
И для меня наступили самые шокирующие и самые потрясающие десять книжных страниц в моей жизни.
Пожалуй, если бы на секунду представить, что я когда-нибудь бы вырвалась за пределы стен Обители и вышла замуж, и у меня были бы дочери, и дочери бы выросли и их пришла бы пора тоже вести под венец вот эту книгу можно было бы выдавать в качестве пособия по первой брачной ночи.
Прижав ладонь к искусанным в волнении губам, я жадно глотала строчку за строчкой, и перечитывала некоторые абзацы, и меня кидало в жар так, будто бы моё тело до сих пор яростно поливало своими лучами жестокое полуденное солнце. Только теперь мне некуда было скрыться. Потому что то жаркое, томное, тягучее, что обволакивало так вкрадчиво и неумолимо, опутывало незримыми путами с каждым новым словом, - оно было в моей голове. Истинное волшебство передача мыслей на расстоянии
Почему-то вдруг вспомнились эллери. А ведь я так давно уже о них не вспоминала!
Если они и вправду были магами, интересно, умели передавать мысли на расстоянии? Или читать чужие?
Как бы то ни было, у меня было стойкое ощущение, будто меня по волшебству выдернули из моей реальности и подняли куда-то в облака где кипящие страсти, и жаркие прикосновения, и настоящие чувства, а не пустые мечтания о них, где мужчина не пугало, которым пугают недостаточно благочестивых послушниц, - а что-то сильное, честное, настоящее солёное, как кровь. Как морская вода на коже.
«Мы были нужны друг другу, будто ветер и паруса.
Паруса в штиль лишь безжизненные тряпки, что впору пустить на простыни.
Но и ветру не мила свобода без парусов, с которыми можно её разделить»
Эти слова почему-то укололи в самое сердце.
Я те самые безжизненные паруса.
Мне никогда не найти своего ветра. За серыми стенами моей тюрьмы лишь вечный, бесконечный штиль.
Книга выпала из моих рук.
И в это самое мгновение скрипуче распахнулась дверь, которую я позабыла закрыть.
На пороге возникла скрюченная фигура Всеблагой Девы Одетт. Её давно уже разбил радикулит, и ходила она только с тростью.