Давным-давно, когда отцы наших отцов еще кочевали далеко на востоке, у подножья Азаг-Мушаха Небесных Гор, один мальчик, что пас гаваков, бросил вызов вождю племени. Вождь прошел множество сражений, он был в самом расцвете мужских сил, и если бы черепа убитых им воинов можно было сложить в кучу то она оказалась бы выше моего шатра!.. И конечно, он рассмеялся но принял вызов, хотя ему было и жаль мальца, ему понравилась его дерзость. Воины выложили из шкур Место силы, и когда они вступили на него, произошло невероятное. Малец неожиданно, с тридцати локтей, метнул кинжал и поразил Вождя в глаз! То ли боги в тот момент направляли его руку, то ли он сам настолько натренировался во время долгих перегонов стадов, а может быть просто сам Вождь уже ослабел, и не был столь ловким и сильным, как в прежние годы?
Бл*дь, намек в неказистом рассказе Адыка был вполне прозрачен и мне он очнеь не понравился.
Мы пойдем за тобой, Вождь
Но я легко понял недосказанное продолжение: «Пока ты силен».
Черт подери, этот подход, конечно, давал мне неплохого союзника, но он же и предостерегал от уж больно сильной веры ему. Кагар прямым текстом говорил, что нуразги будут со мной, пока я побеждаю. Они не любят неудачников.
И эта завуалированная угроза вдруг в мгновение ока разожгла во мне костер дикой ярости. Рука будто сама взвилась к горлу дерзкого кочевника. Как не силен и быстр был Адык, он был всего лишь человеком, о чем я ему и не преминул сообщить:
Р-р-р Не веди Р-р-р со мной такие р-р-р-речи, ничтожный человечек прорычал я, из-за ярости не в состоянии внятно сформулировать мысль. Огненные волны катались по разуму, поглощая мысли и взывая к крови.
Черт подери, я чуть было не принялся отдирать левой рукой правую от шеи бедняги! Какого члена-то происходит
Кагар меж тем попунцовел и захрипел, задергавшись в нелепых попытках разжать мою хватку.
Я могу пр-р-роигр-рать, но перед этим Я забер-ру тебя и твой народ в глубины Хаоса
Ладонь разжалась, а кагар рухнул на гранит, кашляя и пуская слюни.
Бл*! Корежило меня на Рране не раз Но чтобы так
Я сплюнул и резко отвернулся от согбенного человечка.
Все утро Гранит и здоровенный бородач по имени Мугада, коего выделил кагар, с жутким после вчерашнего возлияния взглядом, лазили по окрестностям на пять километров в округ, составляя подробную карту расщелин. Передвижение пехоты по равнине представляло собой адскую по сложности задачу. Для того чтобы провести массу войск, требовалась тщательная работа разведки. Иначе можно было зайти в тупик, уперевшись в огромную трещину и потратить часы для ее обхода.
Идея была в том, чтобы направить орденцев по такому пути, чтобы, когда они поймут, что путь им преграждает моя армия, у них не оставалось другого выбора, кроме как атаковать. Почему я уверен, что они не захотят пойти в обход? Уверен. Их силы и так убывают с каждым часом, а наворачивать круги по бескрайней равнине, означало потратить впустую последние их остатки. Поэтому они пойдут в атаку, даже если она будет очевидно безнадежной.
Впрочем, я не собирался вставать как пробка в бутылке. Не было никакого смысла упираться и биться с Рыцарями насмерть. Я выстрою Бесов в узком месте и буду постепенно отступать по заранее известному фарватеру, нанося удары по флангам подвижными соединениями. И я смогу это делать бесконечно долго, пока совершенно их не измотаю. После чего уничтожу массированной атакой.
Гранит и его собачки начисто заблокировали всяческую разведывательную активность как отступающих от Гахагана остатков армии Ордена, так и расположившихся у Горной Тропы корпуса, которыми ныне покойный Комтур предполагал подкреплять оккупационный корпус. Кстати, никаких следов магов, что шуганул Зог, мы более не обнаруживали. Должно быть, они ушли Тропами. И это было мне, конечно, на руку. Думаю, я не ошибаюсь, предполагая, что орденцы, сидящие у Горной Тропы до сих пор не в курсе о судьбе своих ушедших вглубь Жареной Равнины товарищей.
Солнце перевалило за зенит, когда я начал сосредотачивать свои войска в выбранном месте.
На этот раз легион был выстроен не в привычные шеренги, а в три отдельных отряда центурии. Тяжелая находилась по центру, а две легкие, чуть оттянутые назад, у нее по бокам. Позади копейщиков россыпью расположились лучники четвертой. Каждая центурия была выстроена в три ряда по восемь рыл и отдельно стоящего командира и занимала, таким образом, фронт примерно в десять двенадцать метров. На флангах топтались два отряда нуразгов по полсотни человек. Кагар клялся, что это его лучшие воины. Но по мне лучше бы это были не самые
лучшие, а самые дисциплинированные воины. Я пригрозил лично открутить башку их командирам, если они не выполнят хотя бы один мой приказ. Но понимал, что стоит начаться битве, 10 к 1, что суровые бородачи быстро забудут мои указания.
В резерве оставался эскадрон Рыцарей Хаоса и два десятка Гончих с Бесами из «Серого» эскадрона. Остальная масса бобиков Хаоса, под началом Барбоссы, будет моими мечами, коими я буду кромсать тело армии Ордена.
Кочевники Адыка еще с утра принялись напирать на тылы орденцев, загоняя их в нужный мне «коридор». Этот маневр чем-то напоминал игры Кутузова с Наполеоном, когда русская армия умелыми ударами заставляла его отступать по выжженной Смоленской дороге.