Нет, никогда еще я не носила с собой столько денег. Даже не располагала никогда такой суммой. Мисс Брэндон-Уэлдерсон, конечно, выдавала мне каждую неделю карманные деньги, но по сравнению с имеющимися у меня сейчас призовыми это была такая мелочь!
Если бы я могла, то вернулась бы и спрятала большую часть полученной суммы под матрас. Но было уже поздно возвращаться.
Сзади послышался шум повозки, и я оглянулась, чтобы узнать, кто это за мной едет. Поравнявшись со мной, кучер постепенно замедлил ход и наконец совсем остановился.
Мисс Хеммильтон, радушно поприветствовал меня Уилл и широко ухмыльнулся, из-за чего казалось, что в его бороде застряла жесткая горизонтальная пластина. И куда это вы путь держите? поинтересовался он, точь-в-точь как волк из «Красной Шапочки». Хотя, конечно, злодеем он вовсе не был. Он служил кучером у мисс Брэндон-Уэлдерсон и был женат на нашей кухарке Клэр.
Я, смеясь, потрясла головой. Уилл во всем слушался свою жену и никогда ей не прекословил.
Да вот, решила навестить свою подругу Анимант, слукавила я, и он с сомнением приподнял свои кустистые брови.
Ехидная ухмылка сменилась ласковой отеческой улыбкой, и он наклонился ближе ко мне.
Не пешком же вы туда собирались, верно же? стало понятно, что он не совсем мне поверил, и я улыбнулась.
До чего же приятно, что ты обращаешься со мной как с молодой леди, Уилл, сказала я, ища в карманах пальто перчатки.
Он фыркнул.
Так ведь вы и есть леди, убежденно заявил он, чуть подвинулся в сторону и похлопал по освободившемуся месту на скамейке рядом с собой. Садитесь, подвезу вас.
Будь я настоящей леди, он бы вряд ли мне предложил сесть с ним.
Но мне было все равно. Потому что я была не настоящей леди, а эта повозка была в сто раз лучше, чем тесный салон самого роскошного экипажа, в котором мне вечно приходилось поджимать под себя свои длинные ноги.
Уилл щелкнул языком, и лошадь снова тронулась с места. За спиной в повозке глухо грохотали ящики.
Вы едете в сторону университета?
спросила я. Кучер пожал плечами.
Нет. Я везу овощи к Барни, ответил он и многозначительно покосился на меня. Но лучше нам поехать в объезд, если, конечно, вы не замерзнете при этом.
Так быстро я не замерзну, самые холодные зимы в моей жизни уже давно остались позади, к тому же сейчас я поедала пироги в таком количестве, что вряд ли снова стала бы такой тощей, что гремели бы кости.
Между тем я наконец-то выудила из карманов перчатки и скорее надела их. Несмотря на то, что сказала Уиллу неправду и мы теперь ехали совсем не туда, куда мне нужно, я радовалась, что не пришлось идти пешком.
Ну конечно, от алкоголя наоборот становится гораздо теплее, не так ли? пошутил Уилл, и я поняла, что он обо всем догадался.
Мисс Брэндон-Уэлдерсон полагала, что я больше не та прежняя дикарка и из алкогольных напитков теперь, как истинная аристократка, пью только пунш по вечерам, поэтому никогда не спрашивала меня, куда я собираюсь идти и что собираюсь делать. А для меня по-прежнему не было ничего лучше, чем сидеть в пабе с друзьями, попивая напитки покрепче благородного пунша. Но если об этом пронюхает дворецкий, с этого момента мне придется быть очень осторожной.
Только Клиффертону, пожалуйста, не говорите. Я у него и так на плохом счету, а уж после сегодняшнего я зарылась носом в свой тепленький шарфик и невольно подумала о тех временах, когда еще ни у кого не была на плохом счету.
Уилл грубо расхохотался.
Что, опять он не в духе? Даже интересно, что такого вы выкинули на этот раз.
Было очень приятно слышать его непринужденный смех, которым он показывал, что считает меня равной себе, хоть я и одета как богатая леди.
Я уговорила вашу жену подать мне пирог на обед, заговорщически прошептала я, будто речь шла о жутком преступлении, и кучер подыграл мне, вытаращив глаза и в ужасе прикрыв рот.
О, какая наглость! это прозвучало громче, чем он ожидал, так что какой-то пожилой господин, идущий по тротуару, невольно остановился и оглянулся на нас с явным осуждением.
Вздернуть меня на виселице за это! воскликнула я. Повозка тем временем свернула из переулка, и мы выехали на большую дорогу. Движение здесь стало плотнее, быстро ехать возможности уже не было, зато появилась возможность осмотреться по сторонам и понаблюдать за жизнью суетливого большого города.
Улицы были такими серыми, как будто зима забрала все другие цвета. И все же именно благодаря этой серости я чувствовала, что сейчас вижу настоящий Лондон. Честный, безжалостный, без всяких прикрас.
Люди в темных плащах и таких же темных шляпах, подняв воротники, спешили через улицу, кутались поплотнее в кэбах или прятались за витринами магазинов, которые отражали затянутое облаками холодное небо.
Лондон. Город серых мышей и грязных крыс.
Да, старик Клиффертон вдруг снова вздохнул Уилл, продолжая старую тему. При этом он будто и сам не до конца решил, с какой интонацией произносить эти слова, с примирением или все же с осуждением. Но есть у него и хорошие черты, в итоге выбрал он первое.