Однако не понадобилось. Каракатица жалкая и ободранная, с перебитыми мачтами, вставала сейчас в фарватер Свободы, готовясь к позорному конвоированию, а ее когда-то лихая команда мрачно зыркала на капитана Вильямс и сплевывала на палубу кровавую слюну.
Черный Пес Морено сидел там же, среди пленных. Отдельно держать слишком много чести для пирата. Досталось ему крепко тем же штурвалом Вильямс отправила его в короткий полет, который кончился ударом о надстройку. И теперь пиратский капитан, левая часть лица которого была черной от ушиба, с помощью боцмана рвал руками на части свою рубаху из тонкого алантского беленого льна, чтобы перевязать раны своим же людям.
Мощные мышцы напрягались, сухожилия натягивались канатами, два осьминожьих щупальца, вытатуированных на груди, сходились вместе, и прочная ткань расползалась на ровные полосы. Морено замер, почувствовав на себе чужой взгляд, чуть повернул голову, давая понять, что заметил внимание и ему на это наплевать, и продолжил рвать рубашку стоимостью с два золотых. На то, чтобы перевязать брюхо мерзавцу, цена которому ржавый медяк.
Вильямс кивнула корабельному лекарю, отдавая приказ помочь пленным.
За полную команду Каракатицы она может рассчитывать не только на награду в десять тысяч золотом, но и на орден от Его Величества. А также на симпатии губернатора, который отпишет в столицу о храбрости Вильямс. И это по возвращению позволит ей отвоевать обратно все, что растратили предки. Золото поможет выкупить проданные бабкой за бесценок земли и вернуть роду Вильямсов былую славу.
И уважение. Дороти Вильямс сжала кулаки. Она пленила Морено! После трех месяцев бесполезных погонь такое везение.
Надо сказать, что все вышло случайно и заслуги Дороти в том не было: Свобода, вывернув из-за выступающего в море острого мыса, носом почти вошла Каракатице в борт та как раз выходила из бухты. Деваться пиратам было некуда, но в тот момент Вильямс об этом не знала поэтому приказала канонирам ломать мачты.
Сейчас, рассмотрев Каракатицу вблизи и прогулявшись по ее палубам, Дороти вообще не могла понять, каким чудом судно держалось на плаву.
Огромная пробоина чуть выше ватерлинии, полный трюм воды, у носовой фигуры той самой знаменитой каракатицы отбита половина. По левому борту снесены ограждения и часть надстройки словно там тайфун прошелся. Рулевое почти вдребезги. Может, Черный Пес не поделил что-то с морским дьяволом, и тот попросту откусил от руля знатный кусок?
Или ворон ворону глаз выклевал.
Впрочем, сундуки и грузы этот дьявол с корабля не забрал. Специи, шелк, серебро в слитках вся последняя добыча с купца, которого пару дней назад Каракатица пустила на дно, предварительно подчистив все трюмы и высадив команду на шлюпку посреди океана.
И все же Дороти мучили любопытство и какая-то нелогичная обида, что Черного Пса она поймала только после того, как кто-то хорошенько его потрепал. Нет, она понимала будь Каракатица в порядке, им бы достался только ветер от ее парусов, но все же, черт побери Кто же грызанул за хвост неуловимого Морено и задал ему такого перца?
Следовало побеседовать с пленными. Вряд ли пиратский капитан захочет откровенничать с офицером королевского флота Алантии. Но может, кто-то из его людей окажется разговорчивее и в обмен на поблажки и заступничество на суде порадует рассказом? Например, этот огромный мрачный моряк, с исшрамованным лицом и боцманской
дудкой на шее. Не сейчас, конечно, ближе к вечеру. Когда ее команда перестанет так настороженно коситься на своего собственного капитана и осознает, что они взяли большой куш.
Да, со штурвалом вышло излишне. И с прыжками тоже. Вильямс привыкла скрывать свои способности, справедливо опасаясь обвинений в колдовстве и вопросов, на которые у нее ответа не было.
Она действительно не знала, почему способна на такие вещи, и предпочитала считать это даром богов. Жаль, что у нее когда-то так и не получилось прижать к стенке Дорана. И как следует расспросить о том, не происходило ли нечто странное, когда она болела лихорадкой, после которой необычные способности и начали просыпаться. Впрочем, поймать на словах увертливого как угорь и смешливого Дорана Кейси у Дороти навряд ли бы получилось. Что тогда, что теперь. Жаль, что теперь это уже невозможно. Как же жаль!
Привычная тоска впилась в сердце. Доран уже десять лет как в царстве теней, его тело на дне океана, а Дороти все никак не может отпустить его и перестать тосковать!
Ей сложно давались новые знакомства и тем более дружба. Терпеть ее принципиальность могли не все, а она не выносила лицемерия, а иногда с трудом отличала шутку от желания оскорбить. Вот и выходило, что за все десять лет сначала лейтенант, а потом командор Дороти Вильямс чаще дралась на дуэлях с новыми знакомыми, которые подвергали сомнению ее способность командовать кораблем, чем пила с ними вино за одним столом.
А уж занять вакантное место Дорана Кейси погибшего друга детства, с которым они прошли путь от падения с яблони в отцовском саду до ворот Морской Академии Алантии и вовсе никому не удалось.
Да, были несколько приятельниц на службе. Один забавный ученый граф-отшельник в городе. Невольница-служанка, которой Дороти доверяла помогать с прической и одеждой. И, пожалуй, все. Может, потому тоска и не отступала, продолжала капать ядом.