Одиннадцать, восемнадцать или двадцать? Лунху Чжао застыл.
На мужчину будто снизошло озарение. Глаза его округлились, и он, едва слышно ахнув, воздел руки к небу. Всколыхнулись воздушные рукава
одеяний, на лице застыла восторженная полуулыбка. Он вёл себя так, словно «Помутился рассудком!» заключила Лу Цайхуа.
Двадцать три! Как я мог забыть?
Алой тенью метнувшись к сосне, бессмертный с боем отодрал от неё шипящего зверя. Это был тот самый трёхцветный упитанный кот, с появлением которого и начались злоключения девушки.
Его-то я и искал, объяснил Лунху Чжао и обратился к коту, Двадцать три, ты такой непослушный.
Лу Цайхуа тихо вздохнула. Неожиданно навалилась усталость, и мир перед глазами предстал в неестественно ярких цветах. Конечности, налитые тяжестью, захлестнуло ломящей болью: не сказать чтобы сильной, но весьма ощутимой для того, чтобы захотелось как можно скорее оказаться в кровати. Девушка с трудом подавила зевоту. Огонь любопытства погас, и холодная волна безразличия заполнила разум. Надо скорее добраться до дома.
Благодарю почтенного мастера за спасение, Цайхуа отвесила глубокий поклон.
Бессмертный в ответ недоумённо вскинул брови:
К чему все эти церемонии? Кстати о церемониях: на днях ученик принёс мне изумительный чай. Заходи, как будет время. Вместе им насладимся. Заодно с Чэньсином познакомишься.
Мужчина ей подмигнул и тут же бесследно исчез, растворившись в шёпоте встрепенувшихся листьев. Поднявшийся ветер растревожил и мысли Лу Цайхуа. Отчего-то ей показалось, что в глубинах души просветлённого затаилась глубокая, как звёздное небо, печаль.
Тёплый пар поднимался от крыш деревенских домов, и небо над ними, без единого облачка, постепенно утрачивало утреннюю нежность оттенков. Поселение, в котором жила просветлённая, хотя и считалось деревней, по размерам походило на небольшой городок. Однако в сравнении с другими населёнными пунктами, расположенными у горы Лунхушань, оно неизбежно казалось скромным и маленьким.
Чисто выметенные улицы хорошо просматривались с южного склона горы. Отсюда же можно было услышать и звуки суона, которые в последнее время часто раздавались в деревне. И сейчас, вновь настигнув Лу Цайхуа, они заставили её содрогнуться.
Опять кто-то умер. Столкнуться с похоронной процессией девушка не хотела. И до тех пор, пока на главную дорогу не вынесли покойника, у неё был шанс избежать нежелательной встречи. Но запрыгнуть на меч и добраться до дома за считанные мгновения она не могла. И дело было не в мече, а в самой Цайхуа.
Даже поднявшись на вторую ступень совершенствования, она не смогла установить с ним особую связь. Сколько девушка ни пыталась пропустить свою ци через металл, всё было тщетно. Духовное оружие, созданное для массового уничтожения тьмы, в руках Цайхуа теряло прежнюю мощь и становилось обыкновенным мечом. Одним из сотен и тысяч, которые пылились в оружейных лавках без дела лишь потому, что не были способны навредить даже мелкой нечисти. Чего и говорить об использовании их для других целей.
Лу Цайхуа уже много лет горела желанием разобраться в проблеме. Увы, наставник Чжуаньцзэ так и не смог помочь ей овладеть духовным оружием, поэтому за советом она отправится в школу Чэнсянь.
К моменту, когда Цайхуа сбежала со склона, толпа людей в белом, непрерывно рыдая и охая, выплеснулась за ворота. Сопровождаемые шлейфом разбрасываемых жертвенных денег люди медленно двигались по направлению к кладбищу.
Девушка старалась на них не смотреть. С темой смерти её связывали сложные отношения, и каждый раз, когда Цайхуа доводилось столкнуться с ней напрямую, в душе её поднимался протест. Слишком больно было думать о том, что однажды она потеряет самых близких на свете людей.
Несмотря на то, что похоронная процессия осталась далеко позади, щемящее душу звучание суона по-прежнему гуляло по улицам, распугивая и без того редких прохожих. Источник звука сразу бросался в глаза. Старика, облачённого в траур и сидящего в центре дороги, казалось, ничто не заботило. Никого не замечая вокруг, он самозабвенно играл на инструменте одну и ту же мелодию. Кто он и откуда, девушка не знала и выяснять не хотела, а потому лишь ускорила шаг. До дома оставалось всего ничего. Скоро она отдохнёт от столь богатого на события дня.
Когда Цайхуа прошла мимо незнакомого старика, звуки суона неожиданно стихли. А затем кто-то потянул её за рукав.
Смерть твою вижу, молодой господин, раздался над ухом вкрадчивый голос.
Лу Цайхуа отшатнулась. Глаза старика, подёрнутые дымкой безумия, казалось, глядели в самую душу. Ощущая, как внутри всё немеет от холода, девушка попыталась выдернуть рукав из его рук. Вот только узловатые пальцы, крепко схватившись за ткань, вовсе не спешили её отпускать.
Причина же смерти те, кого любишь.
Стоило прозвучать этой фразе,
как Лу Цайхуа окончательно утратила самообладание видимо, сказалась усталость. Но на сей раз не страх поглотил её душу. Вспышка гнева затмила сознание, обжигающе горячей волной пронеслась по духовным каналам. Старый дурак, ещё смеет говорить ей такое!
Чушь! Цайхуа наконец оттолкнула его. Ты даже от парня не смог меня отличить, а уже на будущее замахнулся. Не получишь от меня ни капли энергии!