- Ты чего нос повесила, ну? Гразина хмыкнула, и хлопнула ее по плечу. Другие девушки чуть посторонились парочки. Из всей деревни более-менее дружелюбно к Анке была расположена разве что она. Не то, чтобы подруга, но какой-никакой близкий человек, Гразина видела реакцию окружающих на Анку, и по возможности старалась помочь, хоть большинства вопросов и избегала.
- Сон плохой приснился. Резко потеряв боевой запал, пробормотала она, срывая и опуская в корзину первые ягоды.
- Сны-сны, - скорчив рожицу, передразнила она, - хватит уже во снах этих свойских витать, а то под венец никто не возьмет.
- Да надо больно, - как показалось ей самой, твердо произнесла она, - сама-то вон тоже в девках ходишь.
- Ну так-то до поры, до времени. Гразина доверительно подмигнула. Платье-то подвенечное, чай, уже висит.
- Ого. Удивленно произнесла Анка с плохо скрываемой завистью. Красивое?
- А то, - гордо ответила девушка, - чай сама вышивала, не матушка. Та-то только эти, как их там, фарш-соны умеет сделать. А дальше уж моя работа, гляди. Она доверительно провела рукой вдоль подола. - Ну а ты как? Нахваставшись продолжила она. У тебя, чай, день рождения со дня на день, готовишься?
- Уже, - смущенно проговорила Анка, - сегодня.
- Ого, - воскликнула собеседница и почесала голову, - ты уж прости, замоталась я, позабыла. Поздравляю сердешно, от всей, так сказать, души. Сказала она, ставя корзину на землю.
- Ага. Без капли расстройства ответила Анка. То, что кто-то из местных вообще помнит о дне ее рождения было приятно само по себе, Гразина старалась поздравлять ее последние несколько лет.
- Ну и чего стоишь то? Будто ожидая продолжения произнесла конопатая.
- Чего? Удивленно обернулась Анка, и тут подруга схватила ее, крепко сжав в объятья.
- М м, м м. Замямлила Анка, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.
- Чего бубнишь, говори громче. Заливаясь смехом, сказала Гразина, - В здоровом теле дух тоже должен быть здоровым. - И отпустила девушку, давая ей с наслаждением отдышаться. От неожиданности та уронила корзинку, благо что ягод в ней пока не было даже до половины. Чего тебе подарили-то? Нетерпеливо произнесла она, переминаясь с ноги на ногу.
Анка хотела было ответить, но воздуха в груди все не хватало, так что она запустила руку под воротник и потянула за шнурок, вытаскивая на свет украшение.
- Ах! Хором вздохнули все девушки, неожиданно оказавшиеся вокруг, как только дело дошло до подарков.
«Вот так красота», «Вот это да», «Ого» - раздавалось вокруг.
- Этож, чай, как корова стоит, если не две. Оторопело проговорила Гразина, повертев жемчужину в руке. Эх, хорошо, когда батя торгаш!
Завистливый шепот вокруг все нарастал, и Анка, наконец разогнувшись, победоносно произнесла.
- А то!
Мало-помалу перешептывания перешли в гул, гул в гомон, а гомон... в нормальный разговор. Неожиданно для них самих, девушки стали расспрашивать Анку сначала про семью, потом про одежду, потом и про нее саму. Разговор же в свою
очередь перерос в спор, спор в сплетни, сплетни в ссору, и так далее, утягивая Анку за собой в далекие, неизведанные дали. Пока корзинка заполнялась, она узнала про тяжесть рутины доения коровы, выгуливания козы, прополки грядки. Узнала, кто из парней дурак, и почему, в таких подробностях и вариациях, что странно становилось, как их до сих пор носит земля. «Этот проходу не дает, тот пахнет плохо, третий подглядывает, четвертый не смотрит». Не обошли стороной и родителей, от которых, на удивление, большинство девушек были не в восторге. Даже ямы на дорогах и те умудрились обсудить, хотя каким боком это было здесь, понять было решительно невозможно.
Когда солнце вошло в зенит, они спохватились, подняли с земли корзинки, и медленно перешептываясь двинулись к домам. Из-за неопытности в подобных разговорах Анка все больше молчала, но, как ни старалась скрыть это от самой себя, получала удовольствие, не сравнимое ни с чем, из бывших до этого в ее жизни.
- Эй, девчонки, а что это там? Вдруг проговорила одна из них, указывая ну куст малины, чуть в стороне от дороги. Он был плотный и особенно колючий, так что дети никогда не лезли его обирать, но сейчас почему-то шевелился.
Анка захотела что-то сказать, мысли, навеянные сном, словно стали на шаг ближе, но Гразина приложила палец к ее губам. Жестами она показала что-то остальным. Куст тем временем затих и перестал подавать признаки жизни. Ничего не понимая, Анка отошла чуть в сторону и принялась наблюдать. Что-то для себя уяснив, девушки разделились: Гразина подняла с земли крупную палку, остальные же пошли дальше по дороге, громко топоча, и приговаривая, что, де, показалось. Анка ждала. Когда остальные отошли на приличное расстояние, куст зашатался вновь.
- АГА! Победоносно закричала Гразина и ткнула палкой прямо в малинник. В ответ куст хрюкнул, и шатнулся с удвоенной силой. Вылезай, чего спрятался, не успокоилась она, и еще несколько раз ткнула в кустарник.
- Грррр-ах. Хрипло принеслось из его глубины в ответ. Девушка пошатнулась. Подружки, ушедшие дальше зажимали рты от еле сдерживаемого смеха, и, когда Гразина к ним обернулась, едва не попадали на траву от хохота. Та захотела что-то сказать, но не смогла, обернулась к Анке и махнула рукой, в сторону зарослей, попутно оседая без сил. Лицо ее было бледное, как мел. Анка округлила глаза, подняла голову. Из кустов медленно высовывалась огромная мохнатая морда с крупным черным носом, и вымазанным ягодами ртом. Под дружный смех подруг Гразина закатила глаза и с хлопком упала навзничь.