А Темные эльфы ринулись к Бонхеалю, Мелорну своего племени, но, когда подошли к нему, молния ударила в ствол, и за считанные минуты от Древа Мира осталась только груда черного железа, сама собой превратившаяся в меч, лезвие которого было темнее самой темной ночи. Изгнание было признано самой природой. Общим решением клинок передали Вэлдриэлю, который стал первым Хранителем, ведущим народ за собой. Темные еще несколько раз появлялись то тут, то там, но найти их братья уже не смогли. А вскоре и Слезы Ивы откололись от прочего мира, отгородились словно незримой стеной и вот уже множество лет ни один эльф не может найти священную землю.
Рейнальд напряженно смотрел на Араниэля в ожидании продолжения, а маленькая эльфийка, заслушавшись, замерла, чтобы, казалось, ненароком не спугнуть рассказчика.
- Что, все? Неуверенно спросил человек, когда пауза затянулась.
- Да. Просто ответил эльф. А что, тебя что-то еще интересует?
- Вы примите назад Темных эльфов? Коротко спросил Охотник.
- Как только найдем их, Рей. Произнес он с улыбкой. К несчастью, мы не можем этого сделать, пока они сами не захотят.
Спустя еще пару минут все засобирались и нехотя направились к выходу. Уже у самого порога маленькая эльфийка снова дернула Рейнальда за рубаху.
- Ну что? Раздражённо повернулся он, оторванный от своих мыслей.
- Смотри, - прошептала она, указав на тотемный столб, - там, внизу, самый первый рисунок.
- И что это? Хмыкнул он. Я ничего не понимаю в ваших рунах.
- Росомаха. Шокировано выдохнула она.
- Быть не может... Оторопело произнес он.
Глава 2. Анка
- КУ-КА-РЕ-КУУУУУУУУ. Раздалось со двора.
Марна поморщилась и приложила руку к виску. Вздохнула. Она знала, что через несколько секунд из другой комнаты раздастся вопль проснувшейся внучки. Когда-то именно это натолкнуло ее на подозрения.
- Ваа-а-а-ааа. Проревела
Анка из своей кроватки.
В ее возрасте рыдать большую часть суток было нормально. Ненормально было то, что до переезда девочка была тише воды ниже травы. Кому-то из взрослых нужно было основательно постараться, чтобы вытянуть из мелкой хоть какие-то звуки. Но здесь каждое утро у Анки начиналась истерика.
Марна раскрыла суму по шире. Не глядя складывая в нее пучки трав, куколки, большие флаконы с жидкостями, и малые с ароматными маслами. Банки и баночки с разнообразными порошками и смесями она сложила еще вечером.
- А-а-а, а-а-а, а-а-а. Мелодично убаюкивала дочь внучку.
Бесполезно. Марна хмыкнула и растянула губы в ехидной усмешке (нежданно-негаданно месть пришла через года дочурке). Всем уже пора было бы запомнить, что до последнего петушиного крика она не затихнет.
- КУ-КА-РЕ-КУУУУУУУУ.
- Чтоб тебе провалиться. Прошипела себе под нос женщина, снова поморщилась, и затянула узел на горловище сумы. Надела подготовленный вчера длиннополый плащ, перекинула ношу через плечо. Уже собравшись уйти, она остановилась в центре комнаты и оглядела просторы, бывшие долгие годы ее убежищем и лабораторией. - Глупые дети, - пробормотала она, - навалились, испортили заслуженный отдых, все перевернули вверх дном. Неужели я не заслужила спокойную старость? Последнюю фразу она произнесла чуть громче в потолок с долей грустной иронии. Конечно не заслужила. Понурила она голову. Ничего не заслужила... Прощай, родное жилище.
Она развернулась и подошла к столу, на котором лежали еще два мешочка. Раздался стук в дверь.
- Мам, ты там? Послышалось из-за нее. Никто в доме не смел открывать дверь в комнату бабушки, этому все научились еще в первую седмицу после переезда.
Марна взяла звенящие мешки и отворила дверь. За ней стояла Виолетта с Анкой на руках. Бабушка обвела дочь внимательным взглядом. Посунувшееся лицо с округлыми грубоватыми чертами, доставшимися от отца. Несмотря на усталость глаза сохранили огонек мрачной решимости. Длинные каштановые волосы, как и у матери, с возрастом повыцвели и истончились. Стояла она, сутулясь, как будто ребенок на руках и накинутый поверх ночной рубахи платок сдавливали ее невыносимым грузом.
- Уходишь? Односложно спросила она, делая шаг назад, чтобы не загораживать Марне дорогу.
- Она отмечена. Вместо ответа сказала женщина, спокойно глядя в лицо дочери стальными глазами.
- Чем?
- Моим наследием. Пространно сказала она. Через 13 лет сюда придет мой посыльный, если все пройдет гладко. Тогда моя внучка выберет свою судьбу. В ином случае считайте, что я умерла, мне все равно. Женщина болезненно сощурилась. - Кстати, не пытайтесь до этого момента войти в комнату, не получится. Лаконично произнесла она и направилась к выходу.
- И все? Без удивления и почти без вопросительной интонации в голосе спросила Виолетта. Очень в твоем стиле, мам.
Марна усмехнулась, и, остановившись, обернулась у самой двери. Виолетта удивленно рассмотрела разглаженное от морщин лицо матери, на котором читался легкий налет неожиданной грусти.
- Ты все понимаешь.
Огонь горел у самого основания Мира. Он извивался кольцеобразными вытянутыми щупальцами спрута, и, разделяясь на множество искр, разноразмерными сферами разлетался по бесконечным просторам ледяного космоса. Она наблюдала за тем, как сферы причудливо переливались всеми цветами радуги, изгибались, кривились, корчились, принимая совершенно иные формы. Вокруг изобиловали как знакомые кубы, круги, цилиндры и пирамиды, так и совершенно неизвестные ни одному человеческому существу объекты без названия, нарушавшие привычные представления о формах, многогранники. Недоступные трехмерному измерению, здесь они смотрелись куда более органично. Она протянулась, чтобы взять одну из них. Нежная изумрудная трава синими пятнами разлилась на гладкой поверхности супероктаэдра, а солнечные блики весело отразились от него, создавая в голубом небе радугу из четырех тысяч девяносто шести цветов. Удивленно она распахнула глаза, и попыталась охнуть, но обнаружила, что рта у нее нет. Оторопело провела по тому месту, где он должен быть ладонью, но вместо нее почувствовала на лице нечто склизкое и противное.