Разведка отдельно отслеживала, нет ли свидетельств того, что через Дерека произошла какая-то утечка тайных сведений но тот прокол с древесиной был единственным. Возможно, Дерек никому ничего не сообщил, потому что умер.
Его корабль мог затонуть, или он мог попасть в руки разбойников, или он мог заболеть десятки, сотни случайностей, на которые Грэхард никак не мог повлиять, но которые вполне был способен вообразить.
Он решительно гнал от себя те страшные картины, которое рисовало его воображение, но каждый раз эта проклятая строчка «По интересующему лицу ничего» как лезвием вскрывала нарыв его страхов.
Что, если искать уже некого?
Прижмурившись на закат, Грэхард вообразил, что Дерек сейчас здесь, как обычно, как всегда. Закопался в документы на столе, зачитался одним из них поэтому так тихо.
Тишина такого рода была неправдоподобна Дерек обычно работал шумно, с бормотанием, с восклицаниями, с мелкой суетой, которая создавала целый ворох шорохов. Но мог же он зачитаться, правда?
Фантазия не срасталась. Грэхард не обладал должным умением создавать иллюзии и погружаться в них. Он знал, что Дерека сзади нет и никогда уже не будет. И это знание впивалось в сердце мерзкой пиявкой, высасывая из него силы.
«И как мне с этим?..» досадливо думал Грэхард, пытаясь взять себя в руки и вернуться, наконец, к работе.
В голове его с дерековскими интонациями возник ответ: «Просто живи».
Очевидный в своей простоте ответ, который Дерек наверняка озвучил бы первым, если бы и впрямь был сейчас здесь.
Грэхард не желал углубляться в беседы с воображаемым Дереком по опыту знал, что возвращаться от них в реальность было мучительно, как просыпаться с тяжкого похмелья. Но Дерек, тем не менее, так долго был частью его жизни, что он не мог совсем избавиться от того, чтобы время от времени в его голове формировались дерековские реплики.
«Просто отпусти уже и живи» настаивал знакомый голос внутри его мыслей.
Тяжко вздохнув и приняв тот факт, что сегодня ему никак не отделаться от призрака Дерека, Грэхард зашарил в одном из ящиков своего секретера. Туда он когда-то запрятал ключ от комнаты Дерека и с тех пор так и не нашёл в себе сил в неё зайти.
Выудив из завалов хлама искомое, Грэхард, резким жестом велев страже оставаться на месте, прошёл к запертой комнате.
Ключ повернулся легко; должно быть, Дерек следил за исправностью замка, поэтому тот был в хорошем состоянии даже после столь длительного простоя.
Отперев дверь, Грэхард некоторое время стоял перед нею ему казалось, что он собирается вступить в склеп.
Наконец, решившись, он переступил порог.
В комнате отчего-то пахло сухими травами, а совсем не склепом, и Грэхард почувствовал себя спокойнее.
Тёмное тесное помещение слегка освещалось лишь догорающим закатом, и он пожалел, что не захватил свечу возвращаться теперь не хотелось. Однако почти тут же он вспомнил, что у Дерека должны были быть и свеча, и огниво; нашарив нужное, он сумел разжечь огонёк, мерцающим отсветом озаривший предметы вокруг.
Комната выглядела пустой и необжитой. В ней было всего три предмета мебели скромная кровать, средних размеров сундук и огромный стол со стулом.
На столе теперь наблюдались только письменные принадлежности и всякие мелочи; документы сгребли кипой непосредственно после побега, чтобы разобрать и пустить в ход.
Глядя на эту почти нищенскую пустоту, Грэхард впервые осознал, что у Дерека ничего не было. Вообще ничего кроме одежды и необходимых для его работы вещей.
Грэхард никогда не задумывался об этом, потому что внутри своего сердца полагал, что всё, что принадлежит ему, принадлежит и Дереку тоже.
«Но я никогда ему об этом не говорил», с щемящей тоской осознал он.
Он вообще никогда ни о чём ему не говорил, считая сотни вещей слишком очевидными
и по умолчанию полагая, что Дерек и сам всё это прекрасно знает.
Сев за стол, Грэхард окинул взглядом пыльные заброшенные мелочи они не вызвали в нём ни капли узнавания. Он обычно не приходил в комнату Дерека это Дерек приходил к нему.
Не зацепившись ни за что взглядом, Грэхард стал дёргать ящики стола они покорно обнажали пустое нутро. Отсюда тоже всё выгребли в своё время.
Нижний ящик, однако, не поддался: он был с замком. По непонятным причинам выламывать его никто не стал то ли поленились, то ли на попытку получить от владыки разрешение на это нарвались на гнев и приняли его за запрет.
Грэхард задумался: где искать ключ, он не знал, а звать людей для взлома не желал.
Решив свою дилемму в пользу «попробовать выломать замок ножом», он преуспел: слабый замочек явно не был рассчитан на силу мрачного владыки. Ящик выломался так легко, что Грэхард даже удивился.
Неизвестно, на что рассчитывал Грэхард, но внутри обнаружилось только три предмета: небольшая книжечка, стопка листков и камешек.
Грэхард взял и раскрыл книжечку, и с большим удивлением обнаружил в своих руках даркийский молитвенник. В Ньоне они были запрещены, поэтому логично, что Дерек предпочёл его спрятать.
Находка была удивительной; у Грэхарда были смутные подозрения, что Дерек сохранил некоторую симпатию к вере своих предков, но все они основывались скорее на параноидальных допущениях. Сам Дерек никогда этих симпатий не демонстрировал, и вполне исправно вникал в постулаты ньонской веры и сопровождал владыку на всех религиозных мероприятиях.