после того, как владелец осознал, что его лишили оружия, меня чуть не оглушил. Выглянув из-за угла от души приложил рукоятью своего револьвера мальчишке по темечку просто чтобы это прекратить.
Резким кувырком ухожу вперед, не обращая внимания на боль в груди и внезапно давшую о себе знать ногу. И сразу, без паузы, перекатываюсь вбок, только после этого осознаю, что только что дважды избежал смерти. Одна пуля прошла над головой, когда я наклонился, вторая выбила крошку из плитки пола. Дьявол, почему я не вижу противника? Катнулся еще раз в сторону, выстрелил наугад, попытался подняться, но, что-то почуяв, снова опрокинулся на спину. Еще один выстрел, пуля опять проходит над головой. И опять я не вижу стреляющего, хотя судя по тому, как бьет по барабанным перепонкам, он совсем близко! Останавливаться нельзя ни на секунду, я бросаюсь в противоположную сторону, каждую секунду ожидая нового выстрела. Мне бы только до лестницы добраться, там перескочу через перила и оторвусь от невидимки. Не дали. Едва я начал скатываться по ступеням, почувствовал мощный пинок по ребрам, остановивший падение. На грудь кто-то наступил, вжал спиной в ступеньки. Я попытался вывернуться, но бесполезно. Да что, черт побери, происходит?
Ответ проявился через секунду в буквальном смысле. Я вдруг увидел Конрута, стоящего у меня на груди, увидел зрачок револьвера, смотрящий мне прямо в глаз. Точнее не так. Осознал, что вижу. И видел все время до этого, просто не обращал внимания. Интересный манн у товарища. Мгновенно проваливаюсь в транс. Зря ты проявился, мужик. Теперь я тебя вижу, а значит, выстрелить у тебя не получится. Револьверы часто дают осечки.
Странно, но Конрут не стреляет. В трансе время течет медленнее, но я вдруг осознаю, что опасность уменьшилась. Не исчезла совсем, но потеряла остроту. А еще Конрут что-то говорит.
- охренеть. Впервые вижу, чтобы какой-то сопляк ухитрился увернуться от меня трижды! в голосе слышится настоящее удивление. Старею, что ли?
Ты прервался только для того, чтобы мне об этом сообщить? переспрашиваю я, одновременно собираясь с силами. Не в трансе это делать сложнее, и, главное, не так быстро, но сейчас обстановка относительно спокойная, можно не сильно торопиться. Я чувствую, что готов. Держать проклятие на самой грани срабатывания тяжело, все мышцы буквально закаменели, зато я знаю, что револьвер у Конрута не выстрелит. Послушаем, что он хочет мне сказать. А, впрочем, зачем зря мучиться? Я делаю последнее крохотное усилие. Кусок лепнины срывается с потолка и падает на голову Конруту, вот только его уже нет. Ничего сверхъестественного, убийца просто делает два шага в сторону. Правда, быстрых, очень быстрых. Одновременно он роняет револьвер, наклоняется ко мне и вжимает в горло нож. Левой рукой. Откуда у него этот нож появился, я увидеть не успел.
Нда. Все стало гораздо хуже. Чувствую, как по шее стекает струйка крови. Вот теперь, боюсь, он успеет меня прикончить, как бы я не старался. Если сильно напрягусь, ему тоже не жить, но и мне с перерезанным горлом будет уже все равно.
Охренеть! Снова восхищается Конрут. Настоящий проклинатель! Поверить не могу, настоящий, stercus mentulam, проклинатель!
Вот сейчас обидно было, пробормотал я. Такое я мог стерпеть только от одного человека.
Да где б ты такое мог услышать! недоверчиво фыркнул Конрут. Так ругаться любил только один мужик. Ну и те, кто с ним долго общался.
Был один старик, который частенько выражался подобным образом. Ответил я. Можно было потрепыхаться еще немного, но я уже не уверен, что мне удастся выкрутиться. Слишком хорошо этот Конрут представляет мои возможности.
Ну? И как зовут этого человека? Что я тебя подгонять должен, парень? Давай рассказывай, это в твоих интересах.
Бывший трибун Мануэль Рубио. Он считал себя моим учителем.
Mala pituita nasi! Трибун! Как не вовремя! Впрочем, это было ясно уже потому, что ты трижды увернулся от меня. И, надо полагать, раз ты говоришь «был», старик уже отдал концы? спросил Конрут, убирая от моей шеи нож.
Да, пару месяцев назад, мне наконец-то удалось глубоко вздохнуть, так что к многословию я был не склонен тут бы отдышаться.
Canis matrem subagiget. Как это произошло? Только давай без своих штучек, обойдемся без драки, лады? Мы же уже разобрались, что тебе со мной не тягаться, и что убивать я тебя не буду.
А сейчас точно подходящее время предаваться воспоминаниям? Рубио убили в Ишпане. Легионеры-освободители. Попал
в засаду. Те, кто его убил потом тоже умерли, но, к сожалению, не я их убил. Моя подруга постаралась.
Да, ты прав, не время. Вот что, парень. Ты можешь что угодно говорить, но ты именно проклинатель. Причем вообще нихрена не умеющий, вот что смешно. Только ведь тех, кого видишь можешь проклясть, правильно? И только людей, так? Ни на место наложить проклятие не можешь, ни на того, кого не видишь. Да, по глазам вижу, что угадал. Можешь не отвечать, вижу же, что больно. Впрочем, это все не важно. Как ты уже догадался, меня наняли, чтобы тебя прикончить. Работаю я давно, и осечек до сих пор не знал, но тебя мне убивать никак нельзя. Я должен Мануэлю, и должен больше чем жизнь. Так что надо нам как-то из этого выкручиваться.